Время жить

Никогда не думал, что буду искренне наслаждаться самыми простыми вещами - тем, что не нужно вставать в шесть утра; что не нужно идти в больницу Святого Мунго, один вид которой вызывал у меня тошноту; что не нужно выплясывать перед Макгонагалл, министром и высокими гостями, тщательно обдумывая и взвешивая каждое слово. И тем, что, в конце концов, рядом со мной моя семья.

Стоило потерять все, чтобы научиться ценить такие, казалось бы, совершенно привычные и обыденные мелочи.

И если бы не дикое желание увидеть Поттера, проснувшееся уже к концу первой недели - я, пожалуй, всерьез подумал бы, не остаться ли здесь навсегда.

Днем мне по Поттеру скучать было некогда: мать жаждала узнать все о моей домашней и личной жизни, отец - о жизни общественной. К тому же, мама считала своим долгом брать меня с собой, когда отправлялась в гости, так что уже через неделю я перезнакомился, пожалуй, со всеми влиятельными персонами магической Франции и с их детьми. И, если бы не чересчур назойливое внимание со стороны молодых незамужних девушек, я остался бы даже полностью доволен.

Но дни заканчивались, и, лежа в постели, я вспоминал о Поттере. Не о сексе - а о каких-то дурацких разговорах, мелочах, которые казались совсем не важными, а сейчас почему-то приобрели огромное значение: движениях пальцев, сжимающих палочку, привычке сбрасывать с себя одеяло, подолгу торчать в душе, закусывать губу, читая какой-то особенно интересный фрагмент в книге. Жесты, мимика, несвязные обрывки каких-то фраз - все это вспоминалось ночью, в неясной размытой дремоте, на грани сна и бодрствования.

Приходил он ко мне и во снах - в них мы были свободны, летали на драконах, играли в квиддич и смеялись, валяясь на траве, не обращая внимания ни на кого. Просыпаясь, я старался удержать ускользающие сновидения, поймать их за кончик шлейфа, но они неизбежно таяли, растворялись в новом дне, оставляя после себя терпкую горечь и мурашки, бегущие по коже.

Несколько раз я ловил себя на том, что неплохо было бы написать Поттеру письмо - но каждый раз останавливался, не выведя ни строчки. Слова не хотели ложиться на бумагу, я не знал, как и что говорить. Я умел составлять и длинные витиеватые послания, и пошлые любовные записки, но это все было не то. С Поттером нельзя было притворяться, а о том, что я чувствую на самом деле, я писать не мог - не знал, какими словами выразить всю ту противоречивую гамму чувств, которые всколыхнулись, стоило уехать из Англии.

Но к концу второй недели я все-таки не выдержал - ушел в свою комнату пораньше, достал пергамент, и углем набросал несколько рисунков. В конце концов, художник, в отличие от рассказчика, из меня был неплохой.

Почтовая сова, к лапе которой я привязал довольно объемное письмо, смотрела на меня укоризненно - ей не хотелось лететь в такую даль, в Лондон, а потом искать площадь Гриммо и дом, скрытый и от маггловских, и от волшебных глаз.

- Осторожнее с письмом, - строго напутствовал ее я. - Оно очень важное.

Птица только недовольно ухнула и клюнула меня в палец, прежде чем сорвалась с места и вылетела в узкое окно.

На выходе из совятни я наткнулся на маму - подхватив меня под локоть, она направилась в малую красную гостиную, где в такой поздний час только едва теплился камин и ровным волшебным светом горела лампа.

Оказавшись в комнате, она закрыла дверь и взмахнула палочкой, накладывая заглушающее заклятье.

- Мама? - осведомился я, наблюдая за ее манипуляциями. - Все в порядке?

- Да, конечно, - она немного нервно и устало улыбнулась. - Давай присядем, дорогой.

Мы опустились в глубокие мягкие кресла, придвинутые к камину, и мама снова взмахнула палочкой, призывая два бокала, наполненных сидром.

- К чему такая секретность? - я взял свой бокал.

- Мне просто не хотелось, чтобы нам мешали. Драко… наверное, мой вопрос покажется очень странным и неожиданным, - я внутренне подобрался, ожидая худшего и стараясь внешне выглядеть невозмутимым, - но как дела у Андромеды?

Наверное, облегчение все-таки ярко отразилось на моем лице, потому что мама тут же насторожилась и уточнила:

- Ты что-то скрываешь?

- Нет… ничего серьезного, - беззаботно отозвался я. - Я встречался с ней.

- Да? - мама оживилась. - Она в порядке?

- Почему бы тебе ей не написать? - поинтересовался я, делая глоток. - Мне кажется, она была бы не против. По крайней мере, со мной она была вполне дружелюбна, и, кстати, тоже интересовалась тем, все ли с тобой в порядке. Вы же сестры.

- Мы не общались много лет, - вздохнула мама. - Когда Андромеда сбежала с этим грязнокровкой…

- Магглорожденным, - мягко поправил я, и мамины глаза удивленно вспыхнули.

- Магглорожденным, - кивнула она. - Мы какое-то время еще переписывались, я даже высылала ей деньги, но потом вышла замуж за твоего отца. И ему это… не нравилось. Ты знаешь, я люблю и уважаю Люциуса, - поспешно добавила она, как будто я мог в этом усомниться, - но порой он бывает чересчур категоричен. Ну и, к тому же, мы принимали у себя Темного Лорда - а тогда он был очень силен и очень хорошо умел убеждать.