Время жить

«Господи! – подумал он. – Так ради выборов они превратят меня черт знает во что! А ведь я – это я. Зачем себя уродовать? Рядиться клоуном. И только для того, чтобы понравиться электорату?!»

Поэтому он с ходу отверг это предложение профессора. И решил обойтись без бороды. А вот идею с очками поприветствовал, посчитав, что они придадут его грубому мужскому, начавшему уже округляться лицу некую долю интеллигентности и шарма.

…Очки подбирали долго. Его консультанты сразу отвергли оправы хороших зарубежных марок с тоненькой позолоченной дужкой. Посчитали, что наше бедноватое население они будут только раздражать. Выбрали в простой роговой коричневой оправе. Такие, как носят рядовые учителя, бухгалтеры, менеджеры…

XVII

На Западе есть две вещи, которых человек не может избежать. Смерти. И уплаты налогов. Это знают все. И он, Андрей Франк. И налоговый инспектор, придирчивый герр Хайнц.

Круглый, пузатенький немец с морщинистым, как печеное яблоко, личиком старался. Изучал доставленный в налоговую ноутбук Андрея.

Непыльная работенка у герра. И считать он умеет, так как знает все расценки.

Вот он проверил количество переведенных текстов. И выписал Франку счет.

Андрей сидел напротив инспектора. Ждал. Наконец процедура закончилась. Можно забирать свой компьютер.

Герр Хайнц одобрительно похлопал его по плечу. И проводил напутственным:

– Гут! Зер гут!

«Что бы он сказал, – подумал Андрей, – если бы узнал, что прежде чем везти в налоговую свой комп, я вытащил из него жесткий диск и поставил дубликат, в котором объем переведенного в два раза меньше? Но чтобы это сообразить, у него ума не хватит. Для этого надо всю жизнь прожить в Союзе».

Франк положил ноутбук на сиденье своего новенького зеленого «фольксвагена». И отбыл восвояси. Он уже вполне приспособился жить на немецкой земле. Мало того, даже начал активничать. Искать новые сферы применения своих талантов. Сейчас устроился судебным переводчиком с «великого и могучего» русского на не менее великий и могучий немецкий язык.

Он долго не мог привыкнуть к тому, что с каждого заработанного тобой пфеннига или марки надо половину отдать государству. Но выход нашелся.

Хотя с налогами здесь строго. Могут и посадить. Но где наша не пропадала? Тем более, что переводы – не единственное, чем он занимается. И занимался. Пробовал все. Пытался даже торговать нефтью.

Вспомнив этот опыт, Андрей рассмеялся. Сейчас ему смешно. А тогда?

Дело было так. Прослышал он, что в бывшем Союзе полно желающих продавать на Запад «черное золото». И решил. Чем черт не шутит?

Стал искать связи. Нашел. Списался с некими товарищами из Украины, которые позиционировали себя как крутых и деловых. Договорились встретиться. И в один прекрасный день пан Гусляк и пан Микита нарисовались на тихой улочке чудесного баварского городка Меммингена, чтобы совершить сделку. Поставить несколько десятков тысяч тонн мазута. Хлопцы оказались очень даже не простые, «распальцованные». Стали они обещать Андрею «молочные реки и кисельные берега». И, как говорили в родном Жемчужном, делать «аля-улю и гнать гусей». Поселил он будущих компаньонов в самой лучшей городской гостинице. А вечером закатил шикарный, по его немецким понятиям, ужин. И на банкете было сказано немало самых разных слов о том, «как хороши, как свежи были розы».

Новоиспеченный коммерсант воспрял тогда духом: «Ну, теперь дело в шляпе! Завтра подпишем договор. В конце месяца будет поставка. Осталось найти, куда эту нефть перепродать. И по какой цене!»

Всю ночь он не спал, подсчитывая будущие барыши.

Но рано утром его поднял с кровати звонок из гостиницы. Взволнованный портье сообщил, что «русские гости», которых он вчера поселил, всю ночь пили у себя в номере. При этом орали песни и били посуду. А на заре собрали вещички и хотели сбежать из отеля, не заплатив никаких денег за веселую жизнь.

Андрей немедленно собрался. Приехал. И застал весьма безобразную картину скандала в самом разгаре. По ходу дела он окончательно убедился, что прибыли к нему не серьезные партнеры, а хитрые халявщики, пожелавшие «оттопыриться» забесплатно.

В общем и целом конфликт он уладил, понеся, конечно, как моральные, так и материальные убытки.

Потом у него родилась идея создания собственной языковой школы.

В Германию, как на землю обетованную, ломанулись сотни тысяч переселенцев со всего Восточного блока. Все «немые и безъязыкие». Помочь им обрести новую родину было святым делом.

На торжественное открытие школы прибыли даже «отцы» их маленького городка. Сидели за столом такие важные и пузатые. Пили, ели хорошо. И хвалили его, «русского немца».

Со школой у него тоже было немало мороки. Молодые оболтусы ну никак не хотели становиться новыми законопослушными немцами. Так и норовили где-нибудь подраться. Или набедокурить. Например, украсть в магазине.

Но школа работала. И приносила прибыль. Пока не схлынул и этот людской поток.