Время жить

– Подумай! – сказала Афродита. Хлопнула в ладони. И Галатея стала прекрасной женщиной. Но не живой.

Залился слезами скульптор. Обнял ее. И прошептал: «Я люблю тебя, Галатея! И готов умереть вместе с тобой!»

В ту же секунду Галатея вздохнула. И открыла глаза.

Ибо сердце ее залила любовь.

Только она может оживить женщину. Только с нею она живет.

С тех пор люди знают, что жизнь и любовь – одно целое.

II

Жизнь монаха тяжела. Но он не монах. Он послушник.

Однако труд и молитва обязательны для всех, кто укрылся за стенами этой древней обители.

Пять утра. Понедельник. В коридоре раздается звон колокольчика. Это брат, назначенный на побудку, – такое у него послушание. Под громкий звон он сонно бормочет:

– Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, помилуй нас!

Казаков с трудом открыл глаза. И медленно слез с кровати. Умотался вчера на тяжелой работе. Ему вместе с одним трудником выпало чистить канализационные колодцы. Нелегкая, грязная работа. Вот сегодня и ломит все тело. Гудят от неподъемной лопаты руки. Но на душе у него все равно хорошо. Точнее, лучше, чем было тогда, когда он с вечера принимал «на грудь». А утром с трудом разлеплял глаза. Сейчас голова ясная. А это уже великое дело.

Встал. И сразу в умывальню. Оттуда вышел веселый, счастливый, с иронией посматривая на заспанные, недовольные физиономии трудников и послушников, которые тащились ему навстречу.

* * *

В Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь он приехал две недели назад. Рано утром. Когда деревянные ворота еще были закрыты наглухо. И сидевший в сторожке привратник дремал у себя на скамейке.

Казаков покрутился на площади перед входом, перекрестился на образ Божией Матери, размещенный над вратами святой обители. И решил, пока все спят, исследовать окрестности.

«А стены-то здесь – ого-го! – думал он, обходя монастырь. И выбрался к тыльной стороне теперь мирной обители. – Видно, не раз тут воевали. Но построен он в каком-то странном месте. Как будто в овраге. Стены наверху, а сами церкви и другие здания в низине. Отчего так? И снаружи невозможно даже разглядеть, что там творится внутри. Только огненно-рыжие верхушки деревьев и видны».

Он вернулся к главным воротам. И обнаружил там синий туристический автобус. Из него на площадку горохом высыпали туристы. Разномастный, полусонный народ оглядывал окрестности. Женщины прихорашивались, надевали платки. Мужики торопливо закуривали.

Командовала парадом крашеная в рыжий статная дама, которую Казаков сразу определил как главную и про себя назвал «Осенью».

Экскурсия, судя по всему, собиралась штурмовать монастырь. И Казаков решил для себя: «Что я теряю? Зайду вместе с ними. Послушаю. А уж потом отправлюсь по назначению!»

Он быстро подошел к «Осени». Участливо поинтересовался о дороге. Сделал комплимент ее таланту рассказчика. Короче, как учили его когда-то в спецшколе, живо втерся в доверие.

И вот привратник наконец распахнул тяжелые ворота. Они дружною толпою устремились под полукруглый свод, который то ли охраняла, то ли благословляла Божья Матерь с младенцем Христом на руках.

Экскурсия началась. И «Осень» – Валентина Павловна – начала свое повествование:

– Псково-Печерская лавра была не только монастырем в обычном понимании этого слова. Она еще была и неприступной крепостью. Более двухсот раз под ее стенами и в окрестностях происходили битвы и сражения. Но она ни разу не пала.

Экскурсовод цокала каблучками по вымощенной булыжниками бугристой дорожке и, подняв над головою закрытый зонтик для ориентировки экскурсии, продолжала прясть полотно своего рассказа. А он был и вправду интересен:

– За всю свою историю – а она насчитывает более пятисот лет – эта обитель никогда не закрывалась. И даже в годы советской власти продолжала действовать и принимать братию. Эти стены повидали многое. И сохранили массу удивительных легенд.

Первые насельники монастыря появились здесь в 1392 году. Поселились они в здешних пещерах. А уж потом на этом месте в 1472 году был построен первый храм…

Перед Казаковым открывались все новые и новые чудеса. Раньше ему почему-то казалось, что монастырь – это такое угрюмое место. Но здесь все было не так. В обители, несмотря на осень, еще не закрыли цветники и клумбы. И розы, гиацинты, фиалки разноцветными коврами окружали их.

– Как видите, – витийствовала экскурсовод, – на фоне унылых советских серых зданий и дворов Псково-Печерская лавра выглядела как рай на земле. И это, как и само существование монастыря, вызывало у власти страстное желание его прикрыть. Но не удалось. Да-с!

Они шли дальше. Вниз и к центру. Туда, где виднелись разномастные, радостные, словно игрушечные, храмы, домики, колокольни.

– А вот это – «кровавая дорога». На этом месте царь Иван Грозный в припадке гнева зарубил настоятеля монастыря преподобного Корнилия. Отрубил ему голову, – уточнила Валентина Павловна, – а потом в горе и раскаянии взял тело и понес вниз. А кровь праведника стекала по плитам и камням.