Время жить. Сопряжение миров

Тридцать с небольшим лет назад (незадолго до рождения Константина) ученые уловили радиоизлучение, идущее от Хары, – слабое, но практически точно соответствующее тому, которое излучала Земля в начале двадцатого века. Эта новость немедленно облетела весь мир. Ученые были очень осторожны, но вскоре уже почти никто не сомневался, что всего в двадцати семи световых годах от Солнечной системы нашлись братья по разуму. Излучение со временем нарастало, что весьма сложно было объяснить естественными причинами, но зато очень хорошо укладывалось в гипотезу о постепенном развитии радиосвязи на обитаемой планете Хары.

Осталось только решить вопрос о том, как преодолеть космическую бездну шириной почти в двести шестьдесят триллионов километров. Вдруг, как по заказу, на него нашелся ответ! Что и говорить, история любит устраивать такие сюрпризы.

Одним из следствий общей теории взаимодействий или, как ее популярно называли, Теории Мироздания, впервые сформулированной в 40-е годы XXI века, была возможность суперпрыжков – мгновенного перенесения в пространстве тела, разогнанного до скорости не меньше половины световой, и получившего мощный направленный импульс. На протяжении более ста лет эта возможность считалась чисто умозрительной, но как раз в 80-е годы XXII века были изобретены гравитационные двигатели, теоретически способные обеспечить космическому кораблю и нужную скорость, и нужный толчок.

Когда Константин пошел в школу, начались испытания первых космолетов, оснащенных экспериментальными гравитационными двигателями. Когда он ее заканчивал, были получены результаты, недвусмысленно показывающие, что суперпрыжок возможен, а его дальностью можно управлять. Беспилотный корабль, за бесконечно малое время преодолевший дистанцию в половину светового года, подал сигнал об успешном завершении перехода, и этот сигнал был услышан земными приемниками.

Константин был слишком молод, чтобы записаться добровольцем в первую группу испытателей – безумно смелых людей, рискнувших жизнью, чтобы открыть человечеству звезды. Шесть человек провели четыре года в тесной камере первого в истории звездного корабля, совершившего прыжок на один световой год. Они вернулись домой, чтобы получить всемирную славу первопроходцев… и курс лечения от космической радиации.

К тому времени Константин уже закончил институт, летную школу, а затем стал одним из самых молодых на Земле пилотов аэрокосмических челноков, доставляющих на орбиту всевозможные грузы. Когда был объявлен набор в Первую Звездную экспедицию на Хару, он немедленно подал документы. Пройдя многоступенчатый конкурс, стал одним из шестнадцати членов основного экипажа корабля «Одиссей», который в начале ноября текущего 2217 года должен был отправиться в путешествие длиной в двадцать семь светолет.

Константину можно было только посочувствовать. Ведь он, совсем как я, с детства мечтал о космосе и сделал все, чтобы его мечта сбылась. Но сейчас, пожалуй, мне бы не хотелось снова меняться с ним местами. Дорогой, невероятно дорогой ценой я, единственный из рожденных в двадцатом веке, получил возможность полететь к звездам и не отказался бы теперь от этого ни за что на свете!

«Только бы в последние дни не потерять форму и не облажаться на тренажерах!» – резанула яркой вспышкой тревожная мысль.

Как хорошо, что Мартин дал мне свободный день! Можно будет вспомнить все, что умел и знал Константин, чтобы никто не заметил подмены или, по крайней мере, не разоблачил бы меня сразу. А для этого лучше всего, действительно, пойти домой.

Я встал с пола и, размяв немного затекшие ноги, поднялся по лестнице на шестой этаж жилого корпуса. Там находилась небольшая, по местным меркам, квартирка, которую занимал Константин, – единственное место в этом мире, которое я мог бы сейчас назвать своим домом.

Похоже, в двадцать третьем веке считали, что жить надо удобно и с комфортом, чтобы люди не отвлекались на бытовые проблемы. Даже это временное пристанище Константина – наверное, пора уже говорить «мое» – двести лет тому назад считалось бы очень неплохой квартирой. И это без учета своей электронной начинки.

Зайдя внутрь – для того чтобы открыть дверь, достаточно было поднести к ней руку с виртом, я оказался в просторной прихожей, отделенной от остальной квартиры молочного цвета ширмой. По одну сторону всю стену занимал большой шкаф с зеркальными дверцами, по другую виднелись двери в местные комнатки с удобствами.

Возле входной двери имелась панель с двумя рядами кнопок и индикаторов – пульт управления «твинчиком» (думаю, от английского слова «twine») – диспетчером, которому подчинялась вся электроника «умного дома». Мне показалось, что в квартире немного прохладно, но я решил ничего не менять в настройках. Даже владея всей памятью Константина, было страшновато лезть в совершенно незнакомое устройство.