Время жить (трилогия) (СИ)

– Приглашайте, – голос женщины был усталым и тусклым. – Я уже так замерзла, что только и мечтаю о тепле.

В небольшом помещении уютного теплого бара, находившегося на границе собственно Авайри и Нового Города, женщина (она представилась Билону: Лада Вакену) немного пришла в себя, а полстакана "Степной жемчужины" вернули ее щекам легкий румянец.

– И вы все это пьете? – спросила она Билона, чуть покачивая полупустым стаканом. – Ну да, конечно, у вас ведь такой ужасный климат! Там, на востоке, откуда мы приехали, уже весна, вовсю цветут сады, а здесь… – она зябко поёжилась. – Похоже, я никогда не привыкну к этим морозам.

– Я думал то же самое, когда приехал сюда, – попытался утешить ее Билон. – А теперь мне иногда кажется, что я только здесь впервые нашел свой настоящий дом. Вот увидите, вы привыкните, вам понравится в этих местах!

– Настоящий дом… – повторила она его слова с грустной улыбкой. – Вы давно здесь, Майдер?

– Полмесяца, – Билон заметил, как удивленно приподнялись ее брови. – Я приехал сюда незадолго до Нового Года. Я бросил все, что было у меня на материке, и мне больше нет дороги назад. Я такой же, как вы, Лада. Такой же… вынужденный переселенец, ищущий новый дом в морозных степях.

– Нет, не такой же, – тихо возразила она. – Вы можете сесть на поезд… нет, не спорьте – вы можете в любой момент сесть на поезд и вернуться обратно. Мы – нет… Вам сколько лет?

– Двадцать семь, – машинально ответил Билон и тут же прикусил язык. Согласно его нынешним документам, ему только через три месяца должно было исполниться двадцать четыре.

– А мне – тридцать один, – она устало подперла голову руками. – Но мне кажется, я старше вас на добрую сотню лет, Майдер. Ребенком я перенесла войну, наш город тогда сильно бомбили, и мне казалось, что ничего более страшного быть не может. А потом на нас напали пришельцы… Мы с мамой бежали вместе по улице, когда поблизости взорвалась бомба. Мне, как говорят у нас, повезло. Меня даже не зацепило обломками. А мама отстала от меня на пять шагов… Вы когда-нибудь видели, как торчит из раны сломанная кость?! Она такая белая, с чуть желтоватым оттенком, а из нее сочится что-то бледно-розовое… И повсюду – кровь, ярко-алая кровь… Мне потом говорили, так всегда бывает, когда разрывает артерию… Мне кажется, я не забуду этого до конца своих дней… И почти у всех нас есть такие воспоминания. Наши дети до сих пор плохо спят по ночам. Вы знали об этом, Майдер?! В лагере нам не рекомендовали рассказывать горданцам такие вещи… дабы не травмировать новых соотечественников. К тому же, вы, вроде бы, так хорошо подружились с пришельцами… Я сильно травмировала вас, Майдер?

– Я знал об этом, – тихо сказал Билон, глядя в ее глаза. – Я знал…

Он хотел добавить, что видел разрытую ракетами пустошь на месте мирной зермандской деревушки, а незадолго до этого нес в лагерь тело геолога Хольна, убитого пришельцем. Но это были воспоминания Майдера Билона, а не Майдера Колласа, корреспондента газеты "Западный Край", и он должен был хранить молчание.

– Я знал, – повторил он вместо этого. – Я знал, а с моей помощью узнают и другие. Здесь, в Западном Крае, жизнь не такая, как на материке. И люди здесь другие. Я думаю, они поймут и примут вас и может быть, вы тоже когда-нибудь почувствуете себя как дома.

– Может быть, – прошептала она, глядя невидящими глазами куда-то мимо Билона. – Когда-то один мудрый человек сказал, что родину нельзя унести с собой на подошвах сапог. Однако нам пришлось сделать именно это. И наша родина сейчас там, где есть мы.

– И поэтому вы хотите построить за океаном вторую Граниду? – догадался Билон.

– Конечно. Как говорит Симу… генерал Койво, человек, вырванный с корнем из родной земли, имеет шанс прижиться на новом месте только в привычном окружении. Поэтому мы хотим жить вместе, говорить на своем родном языке и учить ему наших детей, подчиняться тем, кому мы привыкли подчиняться. Разве это плохо? Генерал Койво говорит, что мы готовы быть лояльными горданскими гражданами, но мы гранидцы и хотим оставаться гранидцами. Почему бы нам не жить так, как нам хочется?!

– Генерал Койво назвал себя главой гранидского самоуправления, – напомнил Билон. – Вы его выбрали на эту должность?

– Что? Нет, он специально прибыл в Гордану первым кораблем, чтобы организовать нашу жизнь здесь. Но разве это имеет значение? В лагере мы сами управляли собой, и у нас это получалось вполне неплохо. Везде поддерживался порядок, никто не голодал, все получали медицинскую помощь, у нас была своя больница и даже школа. Почему же здесь должно быть иначе?

"Очевидно, у губернатора дистрикта есть свое мнение на этот счет", – подумал Билон, но деликатно промолчал.

– Вы давно знаете генерала? – спросил он, чтобы перевести разговор на менее скользкую тему.

– Больше трех месяцев. Мы познакомились уже в лагере. Я пришла к нему, чтобы навести справки об одном человеке и… так получилось, что я стала работать с ним.

– Вы его переводчица?