Время животных. Три повести

– Да, брось ты, Софья, на пустяки обижаться. – Зло щёлкнув зубным протезом, оборвал жену Ищенко. – Ну, а чей же он, Хрущ? Трудовым людям, как я, он на хрен не нужен. Это вы с ним носились: свобода, оттепель, реабилитация! А чем всё это кончилось? Совнархозами, кукурузой, дефицитами и самым настоящим голодом! И заметь, даже в чернозёмной зоне, где сегодня воткни сухую слегу – завтра из неё дерево вырастет, крестьяне всё равно голодали. И лишь теперь мы кое-как и этой бедности вылезли. Словом, ты меня поняла? – Уже далеко не дружеским тоном закончил бывший член западно-украинского патриотического движения.

– Поняла, Самсоша. Я буду нема, как рыба. – На лице Софии Ефимовны читался явный испуг и за своё вольнодумство, и за какие-то неведомые ей ошибки мужа.

– Нет, немой как раз быть не стоит. – Сменил гнев на милость Ищенко. – Ты, если зайдёт речь о политике, либо постарайся увести разговор в сторону, что ты всегда очень умело делаешь, либо говори о терпимости нынешней власти. А тут и врать то особо не надо, потому что оно так и есть: живут нынче спокойно, никаких «чёрных воронов» сегодня по деревням не ездит, за трёп никого пока что не посадили, ветераны войны получают хорошие пенсии, подарки вот я им к Дню Победы готовлю, работяги на заводах стали вообще получать, как полковники. Ну, сельское хозяйство да… Но на селе у нас, почитай, с двадцатых готов хреново, и я думаю, что там, наверху, попросту не знают, а что такое в сельском хозяйстве надо поменять, чтобы оно возродилось и стало работать так, как надо. При нынешнем строе это невозможно. Поэтому лучше молчи.

Глава одиннадцатая