Время жизни. Акт I: Огонь (СИ)

Он сжал руки на трости и, слегка вознеся её над полом, стал проводить силу. Всё тело Фрида поддёргивалось от колких ударов током, не давая двинуться с места. Он почувствовал жар, что прошёлся волной с головы до ног. Его мысли уплыли куда-то далеко от физического тела. Дышать становилось тяжелее с каждой секундой. Время вокруг замедлилось. И единственная фраза стрельнула в его мыслях: «Так вот она какая — смерть».

Трость, что должна была вот-вот пробить череп, неожиданно остановилась. Чёрная пелена перед глазами спала. В немом ужасе поднимая свой взор, Фрид отказывался принимать, кто его спас. Спас ценой своей жизни. Она всё ещё стояла на ногах, держа в руке отведённое в сторону орудие для убийства, пока душа покидала её тело. Всё вокруг исчезло: остались только он и она. Фрид сорвался с места и обнял Милакриссу, вслушиваясь в бездонный, пустой звук её тела.

— Нет... Пожалуйста, Мила, не умирай! Я попрошу Килию залечить все эти раны, ты будешь в порядке, слышишь? Мила! Ответь что-нибудь, Мила!.. Пожалуйста...

Её мышцы ослабли, и Фрид медленно опустил девушку себе на колени. Дрожащей рукой он убрал спутанные локоны с её лица. Ладонью закрыл безжизненные глаза.

— Прости меня... — слёзы беспрерывно катились по его щекам. — Я обещал стать сильнее, чтобы защитить вас, но... Прости! Прости! Прости!..

Он собирался в последний раз поцеловать возлюбленную в лобик, как вдруг раздался непонятный хруст, и всё потемнело.

Фрид чувствовал, как что-то внутри сломалось. Как все мысли становились всё менее похожими на его собственные. Чувствовал, как его трясло. От боли, скорби, ужаса, злости, страха. Всё, разом скопившееся, взорвалось изнутри. Маленький, беззащитный Фрид, что мечтал изо дня в день, как станет кем-то великим, сможет победить саму судьбу, сможет защитить каждого вокруг себя... Он был брошен в воду, откуда ему никогда не удавалось выбраться собственными силами.

Аудиторию разом объяло пламя.

Сработала противопожарная система, но льющиеся струи воды не могли остановить источник возгорания.

Все в панике бросились кто к двери, кто к окнам в тщетных надеждах спастись из ада. Но ничто не поддавалось. Хаос. Пламя медленно пожирало людей, что ещё утром думали, как им придётся идти на бессмысленную языковую пару без домашнего задания, как придут домой в общагу и повеселятся с соседями, как приготовят вкусную и сочную картошечку с котлеткой. Теперь их будущее выжигалось на собственной же коже, оставляя все мечты и надежды в этой затхлой аудитории.

Тело Фрида лежало подле Милакриссы с вышибленными мозгами — бог грома и молнии считал, что успеет предотвратить его становление. Однако в действительности сделал лишь хуже.

Дыра в голове бога огня постепенно зарастала.

Ашшура тут же перешёл к плану Б: подойдя к Фриду, он вновь замахнулся тростью, чтобы пробить грудную клетку и уничтожить сердце бога, но разрастающееся пламя уже было не остановить. Бог огня поймал трость руками и сжёг дотла, отбросив деда.

Его лицо восстановились. Он поднялся на ноги. В этот момент, движимый лишь слепой яростью, бог огня вымещал всю злость на людях вокруг. Людях, что не были причастны к его горю, но были причастны к становлению тем, кто он есть. Людях, что ни во что его не ставили, делая из него невидимую пустышку. Людях, что теперь стали его пищей для мести.

Сперва он нашёл среди пучины хаоса любителя дешманских сигарет: Рома Жорников, забившись в угол, сбрасывал с себя горящую вонючую одежду в тщетных попытках спастись. Огонь прыгнул на его волосы, распространяясь быстрее, чем тот успевал бить себя по голове; одежда, что валялась подле, открыла путь к его ногам, позволяя пламени во всю силу разойтись по телу. Красно-желтые полыхающие оттенки как никогда лучше украшали этого человека, выжигая кожу до мясного покрова. А его крики — о, его крики, наполненные надрывным, истошными воплями о помощи — помощи Всевышнего, — так приятно раздирали душу бога огня! Ведь он был здесь, прямо перед ним! Ему хотелось, чтобы он пал на колени, молил о спасении, молил о пощаде столько, сколько плавятся его глаза и рот; столько, сколько в нём теплилась хоть капля жизнь.

— Я хотел верить, что в этот раз ты выберешь жизнь, — подал голос Ашшура, оправившийся от удара. — Думал...

— Думал? — бог огня перевёл взгляд на убийцу Милакриссы. — Ты ни о чём, сука, не думал!

Рванув с места, он резким движением ударил ему в нос, тут же замахнулся на следующий удар, но бог грома и молнии поймал его руку и вывернул кисть. Ничуть не колеблясь, бог огня вмазал коленом по его животу и несколько отступил, с хрустом выправляя конечность. Он объял свои руки огнём и медленно стал поднимать их вверх, усиливая пламя вокруг.

Большая часть студентов уже была без сознания от болевого шока.

Бог огня знал, что молния быстра, но распространившийся по всюду огонь позволял ему моментально почувствовать движения противника, а, учитывая, что никто так и не смог выбраться, означало, что пространство было чем-то ограничено. Всё происходящее явно шло не совсем как по маслу.