Время зверей (СИ)

Банкира застрелил из пистолета начальника охраны, изобразив, будто сошедший с ума банкир вдруг начал палить по своим же людям, и уже смертельно раненый безопасник прострелил банкиру башку. Труднее всего было сделать так, чтобы парафиновый тест показал — это сам банкир все и устроил, и не было тут никаких других людей (вроде меня). Пришлось вкладывать пистолет в руку и стрелять.

Прекрасно понимаю, что тщательного расследования вся эта чушь, которую я тут нагородил не выдержит, треснет по швам, и… В общем — если умный опер захочет узнать, как на самом деле тут все произошло — он узнает. Я всегда был уверен, и сейчас в этом уверен — любое преступление можно раскрыть. Было бы желание, время, средства и умные люди, способные это сделать. Но я прекрасно знаю Систему: если есть хоть какой-то шанс, какая-то возможность прекратить дело — его прекратят. Никто не хочет делать лишнюю работу — и так нераскрытые дела лежат целыми стопами, на кой черт вешать себе на шею еще один «висяк»? Тут все удобно, все правильно! Начальник службы безопасности вдруг начал палить по телохранителям банкира, уложил их всех, а сам банкир достал пистолет и ухлопал своего спятившего подчиненного! И тот, уже на издыхании, достал банкира метким выстрелом в лоб!

Почему погибли еще двое из службы безопасности? Почему телохранители начали стрелять в них? Так они были с безопасником, значит, на его стороне. А вот о том, почему началась эта перестрелка, кто виноват — никто и никогда не узнает. В первый раз, что ли? Да и незачем это все узнавать — себе дороже. Все фигуранты дела на месте, все убийцы погибли. Дело закрыто! И показатели раскрываемости сразу улучшатся…

Больше всего я опасался, что в дверь ворвутся другие охранники, и всю малину мне подпортят. Однако ничего такого не случилось, видимо шумоизоляция в комнате, и вообще во всем здании была на высоте.

Прежде чем вышибить мозги банкиру, я с ним побеседовал и выяснил, где нахожусь. А еще — как отсюда лучше всего выбраться, не наткнувшись на внешнюю охрану. Никак. Просто — никак! Меня отсюда не выпустят ни под каким соусом.

Может стоило взять этого типа в заложники, и под прикрытием его туши пробраться на волю? Но тогда как быть с картинкой, которую я тут любовно рисовал? Ну — типа все всех взяли, да и перестреляли? Потому что спятили? А вдруг во время моего бегства банкир останется жив? И нафига тогда мне было это все затевать — сдачу в плен, ну и последующие убийства?

А может зря я так много думаю? Надо просто идти напролом, как и положено праведному самураю, а не строить из себя гнусного ниндзя, каковым я и являлся все эти годы! И будь что будет!

Уже у дверей оглянулся и посмотрел на учиненный мной разгром. Трупы в живописных позах, кровь… Жалею ли я, что убил этих людей? Честно сказать — нет. Они знали, куда шли, и зачем шли. Защищающие Зло должны быть готовы к тому, что Зло рикошетом ударит в них самих. Сатана творит зло, пользуясь услугами своих приспешников. Но иногда он их ест.

Потрогал нож на предплечье, и усмехнулся — идиоты! Ну какой же непрофессионализм! Искали пистолет — за поясом, в подмышках (я нарочно руки поднял), а то, что у меня может быть в рукаве нож — никто даже и не подумал! Я мог их зарезать в первые же минуты общения. Но не стал.

Дверь тихо распахнулась, выпуская меня в длинный, украшенный абстрактными картинами коридор. Кстати, я так и не понял — то ли это офис, то ли жилой дом. То ли то, и другое вместе. Через окно вижу ворота, возле ворот КПП, в будке которого сидит охранник. Больше во дворе никого не вижу, но это не означает, что на территории никого больше нет.

Подхожу к лифту, нажимаю кнопку — дверь лифта мгновенно открылась, обнажая нутро. Я глянул на себя в зеркало-стену, и был неприятно удивлен — ну до чего же зверская рожа! Обтянутые кожей худые бледные скулы, запавшие в глазницы глаза, тонкие губы, сжатые в узкую полоску — зомби, а не человек! И ни малейшего намека на улыбку. Мрачный, как палач на помосте. Увидишь такого типа темной ночью в переулке — испугаешься! Вроде и вид вполне цивильный — хороший костюм, хорошие итальянские туфли, галстук и бежевая рубашка, а вот веет от этого типа такой угрозой, такой жестокостью и силой — что хочется отвести взгляд и прибавить шаг. Когда я стал таким звериной?! Когда у меня из глаз ушли доброта и смех?

Сердце вдруг защемило — я вспомнил все. И свою семью, и мертвую Надю, смотревшую на меня удивленным, обиженным взглядом. И подумал о том, что…время такое. Время зверей. Время, когда человек лишь корм для существ более сильных, злых, жестоких и кровожадных. И если ты хочешь выжить — будь зверем. Или станешь кормом для зверей.

Лифт остановился через секунду — ухнул, как в яму, даже сердце вверх прыгнуло. Я не ожидал от механизма такой прыти, и невольно чертыхнулся. Двери лифта открылись, и я шагнул в освещенную из широких окон огромную комнату.