Время зверинца

— Что означала твоя последняя фраза? — спросил я, когда он снова втиснулся за стол. — Ты сказал: «К несчастью». Поясни, будь добр.

— Гай, тебе пора смириться с тем, что времена изменились. Книги больше не бросают людей в дрожь, что бы ты в них ни написал. Этот мир ты уже не сможешь шокировать.

— Не смогу шокировать словом, ты об этом?

— Да, можно сказать и так.

— Но чем-то еще ведь можно? Вот только чем?

— Спроси что полегче. Я не знаю. Потому и ухожу. Может быть, тебе удастся получить ответ от Хейди Корриган.

— Хейди Корриган?

Это была та самая девчушка, чьим хвалебным отзывом издевательски советовала мне заручиться Флора.

Фрэнсис как будто слегка сконфузился.

— Шшшш! — прошипел он, понижая голос. — Этот вопрос еще не решен. Она пока что думает.

— Думает о чем?

— О приобретении. — Чего?

— Моего агентства.

— И что она будет с ним делать? Устраивать там вечеринки с друзьями?

— Она будет работать с авторами, Гай.

— Работать с авторами?! Фрэнсис, да ей всего лет десять!

— Ей двадцать четыре.

— Двадцать четыре! Удивительно, что ты не раздобыл кого-нибудь помоложе себе на замену.

— Она сейчас как раз на подъеме — признанная «королева подростковой литературы». А это кое-что значит по нынешним временам.

— В каком смысле королева: она сочиняет сама или продвигает подростковых авторов?

— И то и другое. Пишет сама, находит авторов и пристраивает книги в издательства.

— А мне какая с этого радость? Я не пишу для подростков. — Думаю, ты с ней поладишь.

— Фрэнсис, я с ней знаком. Когда-то я качал ее на коленях.

— Тем лучше — ты сможешь попробовать этот трюк еще раз.

— Мне впору самому проситься на коленки к ней. Я в беде, Фрэнсис. Я нуждаюсь в советах и наставлениях. Ты-то должен понять: сам только что разодрал в клочья мой последний роман.

— Когда-нибудь ты меня за это поблагодаришь.

— Не знаю, не знаю. А пока что я остаюсь без агента.

— Может быть, Хейди тебя возьмет.

— «Может быть»!

— Она толковая девчонка, Гай.

— А я, значит, бестолковый?

Он посмотрел за окно и попытался многозначительно присвистнуть. Как раз в этот момент мимо окна шаркающей походкой дефилировал, совершая очередной круг по городу, псевдоавтор «Старика и моря», равнодушный ко всему человечеству. Делая на ходу записи в блокноте, он сошел с тротуара и двинулся дальше по проезжей части под аккомпанемент автомобильных сигналов и криков водителей. Я уже привык, что все люди, проходящие мимо этого ресторанчика, хотя бы мельком заглядывают в окна, привлеченные шумом — а может, и запахом — агонизирующей литературы. И только бродяга-Хемингуэй был выше всякого любопытства.

Фрэнсис посмотрел на меня с понимающим видом.

— Что значит этот взгляд? — спросил я.

— Какой именно?

— Это самый. Типа: «Не дай мне бог оказаться на его месте».

Он забарабанил по столу короткими толстыми пальцами. Я заметил, что он сделал себе маникюр — нетрудно догадаться, с чьей подачи.

— Принимать перемены и с ними смиряться всегда тяжелее всего, — сказал он, наконец-то угадав мои мысли.

— Ты о ком: о Поппи, о Ванессе или о Хейди Корриган?

Он ответил без раздумий:

— О всех троих.

— Скотина ты, Фрэнсис, — сказал я ему.

Такие вот дела.

Я продолжал с ним время от времени видеться. Вы не можете одним махом взять и расстаться со своим литературным агентом. Возникали вопросы по переадресовке роялти — пусть невеликих, но все-таки денег. Надо было подыскать нового агента вместо Фрэнсиса, а это означало череду знакомств, представлений, рукопожатий, бесед, приветствий и прощаний. А поскольку из литературной жизни никто не уходит окончательно (не считая уходов в стиле Мертона), я и впоследствии встречал его на разных фестивалях, банкетах, книжных презентациях и похоронах.