Времяоник

Некоторые моменты бытия ставили меня в тупик. Так, рифмованные строчки грязной матерщины на стене дома, обернулись для меня проблемой: должен ли я буду написать о них в своей будущей правдивой повести? Вопрос решился сам собой. В дальнейшем я встретился с таким количеством ругани, что не стоит и вспоминать.

Желание написать в отдаленном будущем жизненную исповедь требовало самодисциплины, хотя бы относительной чистоты человеческих отношений, а жизнь неумолимо забрызгивала меня грязью. Так найденные друзьями порнографические открытки требовали от меня обстоятельного исследования их влияния на детскую психику. Как же они повлияли? А никак не повлияли. Всему свое время, решил я тогда, явно что-то прозревая сквозь завесу времени. В ту пору хотелось чистой душевной любви, а секс воспринимался странной работой по производству детей.

* * *

Мне пока не удавалось отчетливо предвидеть события. Даже себя порой не удавалось уберечь. Я был подвижным ребенком и однажды, сбегая с горы, запнулся об натянутую проволоку и чуть не расшибся насмерть, еле отдышался. Эта травма позднее сказалась искривлением грудной клетки. Почему я не смог себя остановить? Может быть, в то время я считал свою способность произвольной и не прилагал усилий к предвидению. Этот случай заставил меня задуматься.

Я стал размышлять о возможных событиях, пытался строить прогнозы, модели своего будущего. Я понял, что заниматься этим необходимо, чтобы некая сила уже не раз проявлявшаяся в моей жизни могла вплетать в мои размышления знания о будущем.

6

В детстве у меня болели глаза. Конъюнктивит или золотуха. Врачи были глубокомысленно противоречивы. Никакие средства не помогали. Может быть поэтому мама и бабушки решили меня окрестить.

В Калтане церкви не было, и нас с братом крестили в соседнем городе. Час езды в душном автобусе сильно утомил нас. Меня мутило, и перед совершением таинства вырвало. Священник сказал, что времена безбожные, даже дети попадают под атеистическое влияние. Нечистая сила боится крещения и уходит. Мы успокоились. Поп крестил нас, затем мы причастились.

Баба Шура радовалась: “Будет кому за меня свечку поставить. Ты уж запомни, как помру – сходи в церковь”. Баба Аня ни о чем не просила.

По крупицам знакомясь с православной верой, я с болью в сердце понимал, насколько я ограблен атеистической идеологией.

Верить или не верить? Можно ли без веры гармонично устроить внутренний мир, избавиться от страха за завтрашний день, за жизнь близких и свою собственную?

Жить без веры означало жить в страхе, не видеть смысла во внутреннем саморазвитии и совершенствовании. Чаще всего люди стараются не думать об этом и тем самым обкрадывают себя, а потом начинают обкрадывать других.

Я решил, что полезнее для меня будет верить в вечную жизнь и во всемогущего доброго Бога. Но этому еще предстояло научиться, преодолевая суетное беспокойство, развивая себя, постигая жизнь мира.

Я надеялся на Бога, обращался к нему с вопросами. Вряд ли можно назвать молитвой тот разговор, который я пытался вести. Молиться я так и не научился.

Меня привлекали две исторические фигуры: Сократ и Христос. Влияние их на развитие человечества огромно и судьбы схожи. Я уже тогда помышлял о литературной работе, которая отчасти сродни лицедейству, и пытался вжиться в их образы, понять их мироощущение.

Пожалуй, тогда душа моя достигала наиболее гармоничного состояния, принимая мир таким, каков он есть. Это было прекрасно. О Христе я не думал как о Боге, скорее как о друге. Так мне было проще.

Но не мог я довольствоваться верой, а стремился к знанию. Интерес к религиозному мироощущению был моей верой.

Повсеместно проводимая атеистическая пропаганда вызывала у меня больший интерес, чем ортодоксальные взгляды. Я не читал библии. У меня сложилось свое представление о Христе. Я не понимал, почему коммунисты не признают христианства. Казалось бы, Христос и был первым революционером, коммунистом (хоть и не от мира сего).

Современные коммунисты казались лицемерами, одержимыми страстями. Позднее, когда я стал знакомиться с историей христианских церквей, я понял, что коммунистическая партия тоже вроде церкви, провозгласившей «строительство царства Божия на Земле», но почему-то слабо верящей в эту затею.

* * *

Иногда меня посещали религиозные настроения. Это удивительное ощущение преданности Богу, покорности судьбе. Я размышлял о возможности существования космического разума. Естественным желанием было вступить с ним в контакт, но как? Единственной разумной мыслью мне показалось – определить свои собственные желания и устремления, а уже потом искать союзников. Может быть, найдутся силы, которые захотят мне помочь. И я записал:

"Я, ищущий блага людям, Дмитрий Юнишев, перед светлым разумом космоса и перед самим собой клянусь, что употреблю все свои силы, а если потребуется, отдам жизнь для постижения вселенной и процветания человечества, и да поможет мне в этом мой разум и совесть, которые объединяю с разумом и совестью всех людей, живущих на Земле.