Времяточец: Исход

Эйс решила открыть его. Это может быть важно, в таком случае она может отправить его в Канцелярию. Да и вообще ей было интересно.

В конверте была белая карточка. На ней было выгравировано: «Доктор Феликс Кригслитер, Арийский Исследовательский институт». Ниже был указан адрес дома на улице Кронпринценштрассе.

Эйс перевернула карточку. Сзади было написано: «Мне была очень приятна наша встреча. Нам нужно многое обсудить. Заходите в гости».

Как опытная туристка, Эйс купила карту города. Сверившись с ней, она обнаружила, что Кронпринценштрассе была сразу за Курфурстендамм – длинным прямым бульваром, проходившим через центр Берлина. А Кригслитер – это странного вида мужчина, которого Доктор заметил на митинге в Нюрнберге, и которым он так заинтересовался потом, на приёме. И вот теперь Кригслитер хотел увидеться с Доктором. Это могло быть важно, а Доктор мог застрять в Канцелярии на весь день.

Эйс решила, что её долг – сходить туда вместо него. Она может сказать, что Профессор занят со стариной Адольфом, договориться о встрече в другой раз и одновременно выведать что-нибудь об этом типе. Здорово будет, если по возвращении Доктора она сможет предоставить ему что-нибудь полезное. По крайней мере, у ней будет какое-то занятие.

Быстро написав записку, Эйс ушла.

***

Автомобиль с визгом затормозил, и из него вышли Доктор и Борман. Борман с гордостью посмотрел на Доктора, ожидая его восторженной реакции. Новая Канцелярия Гитлера была огромная. По бокам от двери стояли две невообразимо высокие колонны. Над ними был огромный каменный орёл; широко расправив крылья, он сидел на венке, окружавшем гигантскую свастику. У подножий обеих колонн стояли часовые.

Доктор запрокинул голову, чтобы рассмотреть орла.

– Это самое грандиозное архитектурное сооружение, которое мне доводилось видеть.

– В первый раз оно может немного подавлять, – признал Борман, чувствуя себя виноватым в это небольшом недостатке.

Они поднялись по лестнице и зашли в огромный отделанный мрамором актовый зал. Из него они поднялись по лестнице в приёмную, затем прошли по огромной галерее, блестящие мраморные полы которой уходили вдаль, казалось, бесконечно.

В конце галереи была красивая круглая приёмная размером с футбольное поле, где собравшись группами стояли знакомые уже лица, занятые серьёзными разговорами. Там были Геринг и другие представители партийной верхушки.

К ужасу Бормана, Доктор громко сказал:

– Вам тут автобусное сообщение нужно сделать! Или хотя бы велосипеды выдавать. Роликовые коньки тоже помогли бы.

Геббельс и другие были в шоке. Геринг засмеялся и сказал:

– Отличная идея, Доктор! Возьмёшься организовать, Мартин? Хотел бы я увидеть нашего малыша Гейни на роликах!

Борман с облегчением отметил, что Гиммлер отсутствовал. Он прошёл через приёмную и завёл Доктора в святая святых – в кабинет Фюрера. Доктор смотрел по сторонам с удивлением, и Борман видел, что в этот раз это искренне. Комната с высоким потолком была длиной тридцать метров и шириной девять. Стены из тёмно-красного мрамора были увешаны портретами исторических личностей и щитами со свастиками. В дальнем конце комнаты стоял большой стол красного дерева, а за ним в красном кожаном кресле сидел Адольф Гитлер, одетый, как и было обещано, в простой коричневый китель, «мундир солдата».

Толкнув легонько Доктора вперёд, Борман выскользнул из комнаты.

Доктор глубоко вдохнул и отправился в долгий путь по роскошной ковровой дорожке. Увидев приближающегося Доктора, Гитлер с триумфальной улыбкой указал ему на одно из стоявших вокруг стола кресел.

– Ну, Доктор, что вы скажете теперь? Уже два дня прошло с тех пор, как мои армии вошли в Польшу, и её завоевание почти завершено. И что на это сказали или сделали британцы или, скажем, французы? Ничего! Признайте это! Я был прав, а вы нет.

Доктор немного помолчал, роясь в своей обширной памяти.

– Какое сегодня число? – тихо спросил он.

Адольф Гитлер нахмурился:

– Третье сентября.

– А который час?

Гитлер нетерпеливо посмотрел на настольные часы.

– Без одной минуты девять.

Отчаянно надеясь на то, что и его память, и его исследования точны, Доктор сказал:

– В таком случае, я прошу вас подождать... всего одну минуту.

Последовавшие за этим шестьдесят секунд были самыми длинными за многие жизни Доктора. Не переиграл ли его неизвестный противник? Может быть здесь, здесь и сейчас они изменили историю, отклонили поток времени? Если так, то всё потеряно, его авторитет провидца будет разрушен.

Наконец, наступили девять часов, и где-то в канцелярии начали бить часы. Не успел раздаться последний удар, как открылась дверь, и в комнату вбежал Риббентроп. За ним бежал нервный невысокий мужчина в очках, сжимавший в руке лист бумаги.

– Принято сообщение от британского посла... – он запнулся, увидев Доктора.

Гитлер махнул рукой:

– В присутствии доктора Шмидта можете говорить свободно.

Риббентроп подошёл ближе, жестом велев подойти и невысокому мужчине.

– Это мой переводчик. Кстати, его фамилия тоже Шмидт.

– У нас большая семья, – веско заметил Доктор.

– Хотите, чтобы он перевёл сообщение? – спросил Риббентроп.