Времяворот (СИ)

Спрыгнув с каменного ложа, я добавил пытающейся подняться на ноги девице и, тяжело вздохнув, сломал красотке несколько пальцев на правой руке. Излишняя жесткость — поганая штука. Особенно в отношении женщин. Особенно красивых. Но с магами иначе никак. Собственный тридцатипятилетний опыт бытия калекой гарантировал невозможность создать даже примитивное плетение или воспользоваться припрятанным в складках платья ножом. Увечия — вообще сомнительное счастье.

Взвалив неудачницу на плечо, я довольно крякнул, каждой клеточкой ощущая силу юных мышц, и вышел на улицу. В Сиеру. Вернее в худшую ее часть — трущобы на левом берегу Малого Шура, притока Шура Великого. Или просто Шура, как обыкновенно называли судоходную реку, связывающую Срединное море с неизведанными южными регионами Партарики. Золотой путь от загадочных луамских народов через умирающий Хорс в населенную цивилизованными расами ойкумену.

Трущобы же… Трущобы были смердящим пятном на теле жемчужины пустынь. Огромным, даже гигантским пятном и головной болью власть имущих. Невысокие домики из тростника и глины, узкие улочки и никакой стражи. Реши я сейчас изнасиловать пленницу, местные бы в лучшем случае проигнорировали процесс, в худшем — выстроились в очередь с нескрываемым желание подхватить эстафету. В районе бедняков существовал лишь один закон — джунглей, и сильные относились к слабым хуже чем к скоту. Возможно, сама жизнь на границе песков не располагала к иному, возможно, фараоны тысячелетиями приучали хорсидов к праву силы вместо силы правды, а возможно, звериный уклад привнесли захватившие город около полувека назад эолы. Я не знал истины. И не хотел знать. Прошлое не менялось тщательным изучением, а будущее отталкивалось от настоящего, каким бы поганым оно не было.

Петляя среди убогих хижин, я не заметил, как вышел к сердцу полиса — гигантской рыночной площади. Тут ополченцы, разумеется, наличествовали, и очень скоро меня окружила четверка дюжих молодцов с короткими мечами на поясе.

— Куда путь держишь, любезный? — Поинтересовался старший с интересом разглядывая ношу. — Порабощение жителей без дозволения совета карается смертью.

— Это не порабощение, — спокойный тон всегда действовал на патрульных усмиряюще, — а задержание. Я, Аомар, сын Кархеона, правнук Лаорхиса Триждывоскресшего прошу содействия. Необходимо доставить опасную преступницу на острова для дальнейшего допроса.

— Почему нет? — Имя городского стратега сделало свое дело, и солдаты невольно подтянулись. — Сколько человек нужно?

— Достаточно одного. Я сам дотащу пленницу, необходим лишь сопровождающий.

— Почему нет? Туаф, Унх — кивнул в сторону крепко сбитых бородачей предводитель отряда, — отведите господина к реке.

— Так точно. — Подчиненные довольно оскалились. Очевидно, возможность выслужиться перед благородным или отмутузить самозванца прельщала караульных. Что одно, что другое предполагало некоторые плюсы в сравнении со скучным топтанием грязи. Втроем мы начали продираться сквозь площадь.

Если трущобы походили на прокаженного оборванца, то гигантский, занимающий десятую часть поселения рынок — на веселого шумного толстяка, хранящего в сумках все на свете: слоновий бивень, драгоценные камни, непонятно зачем привезенные на юг меха, знаменитые северные вина и, разумеется, рабов. Посетители не уступали товарам в разнообразии. Здесь встречались местные бедняки и ремесленники, качующие от оазиса к оазису пастухи, приплывшие по Шуру или пересекшие Срединное море купцы. Благородные эолы, выносливые словно верблюды хорсиды, мелочные квархадцы, верящие в сочетаемость науки и магии роолане, чернокожие луамы. Временами Сиерский рынок посещали даже гоблины. Изделия, вышедшие из-под молота последних, ценились на вес золота.

— Сюда, уважаемый. — Указал на узкое пространство между лавками один из патрульных. Кажется, Тауф. Как и следовало ожидать, они знали местные проулки куда лучше меня. Очень скоро мы миновали базар, пересекли реку и оказались на маленькой пристани Островов. Бросив несколько медяков паромщику и мнущимся в стороне проводникам, я передал гвардейцам девушку и сведения о базе бандитов.

Глубоко вздохнул.

И на негнущихся ногах направился к имению Лаорхисидов, совершенно не изменившемуся за три с половиной десятилетия.

Хотя какие к черту десятилетия? В этом мире пролетели жалкие сутки. Старой реальности не существует, а нынешняя диктует свои условия. И стоит привыкать к ним, по крайней мере до тех пор, пока не пойму как вернуться. И хочу ли я этого. Как ни крути, но молодость и обе руки заметно привлекательнее их отсутствия…

Так или иначе, родовое гнездо оставалось ровно таким, каким я его запомнил: редкие платаны и сикоморы, природными зонтиками защищающие от солнечных лучей, густые заросли тамариска в незатененных участках между ними. Никаких тропинок, лишь мягкая песчаная почва. Разумеется, никаких стен. Сильным не пристало прятаться. А вот заставить кого-то могучего охранять территорию — совсем другое дело.