Врезано в плоть

И какой же беспорядок оставила после себя чертова тварь! Сама лаборатория не особенно пострадала, потому что зверь, освободившись из клетки, сразу бросился к лестнице. Но по пути он вышиб дверь подвала и, разыскивая выход, носился по дому, в ярости терзая мебель когтями и зубами, а потом наконец выскочил из задней двери. К счастью, произошло это ранним вечером, и было уже достаточно темно, так что соседи не заметили побега. Более того, жила Кэтрин на собственном участке за пределами города. Живи она в пригороде, и кто-нибудь непременно заметил бы выскочившую из ее дома чудовищную собаку и позвонил бы в полицию. В таком случае она бы уже оказалась без медицинской лицензии и в тюрьме. А если бы на дворе стояли более ранние времена, ее б сожгли на костре. Да и сейчас, наверное, могли бы. Население Бреннана нельзя было назвать самым образованным и современным в штате.

Даже находя присутствие Конрада неприятным, Кэтрин была благодарна ему за помощь. Он обо всем позаботился: купил и установил две новые двери, вынес и выкинул наиболее пострадавшую мебель. Он даже предложил купить новую, но Кэтрин отказалась. Она все равно проводила большую часть времени в лаборатории, а в доме с ней никто не жил. Больше никто.

Кэтрин держала кружку обеими руками и рассматривала кофе, потом тихо заметила:

– Может, лучше бы я была здесь.

Конрад шагнул вперед. Кэтрин испугалась, что он собирается коснуться ее – ободряюще сжать руку или положить, утешая, ладонь на плечо. Она напряглась, надеясь, что сумеет не заорать. Будто ощутив ее неудобство, Конрад отступил и снова уронил руки.

– Тебе не следует так говорить, – мягко упрекнул он. – Побег зверя и потерянные вследствие этого жизни достойны сожаления, да, но я должен напомнить тебе, что есть важнее заботы. Если ты достигнешь цели, то не только обретешь личное вознаграждение, но и навсегда изменишь мир. Несказанные миллиарды жизней будут спасены, сама продолжительность людской жизни возрастет. Невозможно сказать, насколько долго станут жить люди в новом мире, созданном твоим трудом, но нельзя отрицать и бессмертие в буквальном смысле. Разве достижение подобной цели…

– Не стоит четырех людских жизней? – перебила она, сжав от злости зубы и глядя прямо на него.

Конрад прищурился, но голос его остался ровным:

– …не то, за что эти люди принесли бы себя в жертву добровольно?

– Учитывая то, что поинтересоваться у них мы уже не сможем, наверняка мы не узнаем, так?

Они замолчали. Кэтрин прихлебывала кофе, пытаясь игнорировать Конрада, стоящего рядом неподвижно, словно статуя. Потом он сказал:

– Ты не бросишь работу.

Прозвучало это наполовину вопросом, наполовину командой.

Она допила кофе и вздохнула:

– Нет, не брошу.

Конрад медленно улыбнулся, и Кэтрин подумала, что так могла бы улыбаться ящерица.

– Хорошо. Могу ли я оказать тебе какую-нибудь услугу?

Иногда его формальная манера вести разговор казалась Кэтрин очаровательной. Иногда – как сейчас, например – холодной и отстраненной.

– Неплохо бы найти… – она смотрела вниз, не в силах встретиться с ним взглядом, – свежие материалы.

Он снова улыбнулся, словно рептилия:

– С радостью.

? …упыри, привидения и длинноногие твари – цитата из шотландской молитвы: От упырей, привидений И длинноногих тварей, Рыщущих в ночи, Святый Боже, избави нас.

? «Франкенвини» – мультфильм Т.Бертона о мальчике по имени Виктор Франкенштейн и воскрешенном им песе Спарки.ГЛАВА 4

После ухода Конрада Кэтрин смогла немного расслабиться. Хотя она была благодарна ему за заботу и помощь на протяжении последних месяцев, но всегда была на пределе, когда он оказывался рядом. Было в Конраде что-то необъяснимо не так, что вызывало у Кэтрин смутную тревогу. Помимо внешности и манер (не говоря уж о том, каким образом он – как подозревала Кэтрин – доставал «материалы» для ее работы), Конрад тянул энергию из всего, что его окружало, будто был эдакой живой черной дырой. Свет, тепло, даже – по ощущениям – ее жизненные силы будто утекали в него, и Кэтрин всегда ощущала усталость, если проводила хоть какое-то время в его присутствии. Уход Конрада воспринимался с облегчением. Она никогда не могла до конца расслабиться, когда он был в доме, и теперь Кэтрин понимала, что пока его нет, нужно попытаться лечь и поспать. Она не помнила, когда в последний раз прилично отдыхала, не говоря уж о восьмичасовом сне.