Врезано в плоть

Будучи медиком, она хорошо знала, какое влияние оказывает недостаток сна и на тело, и на мозг. Умом она понимала, что не сможет работать в полную силу, если не позаботится о себе. «Вы обязаны заботиться о механизме», – говорила она пациентам. Когда-то говорила. Если учесть, как она забросила свою практику за последние месяцы, та практически исчезла. Но цена была невелика перед лицом главной цели. Кэтрин бы отдала все, сделала бы все, что угодно, лишь бы достигнуть ее. Кэтрин снова вспомнился вопрос Конрада, который она одновременно прервала и закончила: «Разве достижение подобной цели не стоит четырех людских жизней?» Ей не хотелось так думать. Ей полагалось исцелять, господи прости. Но, несмотря на все протесты, глубоко в душе она действительно именно так и думала. Гордиться было нечем, но так обстояло дело. Понимая, насколько ей сейчас необходим отдых, в эмоциональном плане Кэтрин ощущала, что просто не может оторваться от работы. Она делала передышки буквально только на то, чтобы заварить свежий кофе, да и те позволяла себе лишь потому, что кофеин поддерживал ее силы. Нельзя замедляться. Нужно подталкивать себя. Они от нее зависят.

Кэтрин не была психологом, но во время учебы брала курс психологии и знала, что хотя крайне важно подталкивать себя, если она хочет преуспеть, есть тут и другая, более глубокая причина. Если занимать себя делом, не будет времени думать ни о чем, кроме работы. Если она позволяла себе расслабиться, то начинала вспоминать или, того хуже, видеть сны.

Кэтрин допила кофе, поднялась и налила себе еще, потом направилась обратно к столу, но вместо того, чтобы сесть, поставила кружку, свернула по короткому коридору налево и оказалась в гостиной. Свет был выключен – как обычно. Она больше не заглядывала в эту комнату, так что не было смысла тратить электричество. Кэтрин потянулась к выключателю, но не сумела его отыскать. Не могла же она забыть, где он находится… или могла? Это ее дом, в конце концов. Она просто обязана помнить такие элементарные вещи, как расположение выключателей. Несколько секунд она шарила в темноте, а потом пальцы наткнулись на нужный предмет, и она раздраженно резко включила свет, хотя почувствовала при этом немаленькое облегчение. Вспыхнувший над диваном светильник на секунду ослепил ее, и она вскинула руку, прикрывая глаза. Когда глаза привыкли, Кэтрин опустила руку и увидела, что комната выглядит как обычно за исключением тонкого слоя пыли на журнальном столике из вишневого дерева и черном кожаном диване. Почти как если бы комната была слегка припорошена снегом. Хотя нет. Как если смотришь на выцветшую фотографию. Над камином висел большой телевизор с плоским экраном. Сам камин был холоден и пуст, хотя когда-то здесь почти каждый вечер горел огонь, даже летом. На каминной полке под телевизором стояли фото в рамочках. Стоя здесь, Кэтрин испытывала странное ощущение, что незваным гостем пробралась в собственный дом.

Она прошла по кремовому ковру и остановилась перед каминной полкой. Первой фотографией была свадебная карточка ее и Маршалла. Они оба смеялись над какой-то репликой фотографа – над какой, Кэтрин точно не помнила. Это была ее любимая совместная фотография. Радость, которую они излучали в этот замерший момент, в совершенстве отражала суть их отношений. Любовь была лишь частью этих отношений, хоть и большей, разумеется. Некоторые пары называют себя еще и лучшими друзьями, но в их случаях это было абсолютной правдой. Маршалл выглядел таким красивым на фотографии, таким юным. Им было чуть за двадцать на момент свадьбы, но уже тогда можно было разглядеть, каким мужчиной станет Маршалл. Стройнее, чуть гуще волосы, но его карие глаза светились веселым интеллектом, что с годами стало только заметнее. А его улыбка… Боже, как Кэтрин по ней скучала.

Кэтрин поставила фото обратно на полку и взяла второе, на котором была изображена симпатичная девушка-подросток с длинными каштановыми волосами, одетая в «вареную»[1] футболку и шорты. Она сидела на земле среди цветов. Кэтрин сфотографировала Бэку сама – весной, в саду. Они вместе провели столько чудесных часов, планируя сад, высаживая цветы и ухаживая за ними. Кэтрин так долго не выходила туда, что даже думать боялась, что там сейчас творится: должно быть, сплошные заросли травы да сорняков.

Кэтрин точно помнила, когда сфотографировала Бэку. Восемь дней до ее пятнадцатого Дня Рождения. Девять дней до того, как она получила ученическое водительское удостоверение. Двадцать три дня до того, как отец преподал ей первый урок ночного вождения. Было это четыре месяца назад. Последний раз, когда Кэтрин видела их живыми.

Она плохо помнила ту ночь. Скорее всего, ей позвонили из полиции, а потом она сама кому-то позвонила, потому что смутно припоминала, как всхлипывала в чьих-то руках. Кэтрин полагала, что то была Ронетта, ее администратор, но не могла утверждать наверняка.

Тем не менее, детали произошедшего с ее мужем и дочерью она помнила – или, по крайней мере, представляла себе – вполне отчетливо.