Всадник

Двое других начали подниматься, не понимая, что происходит, они натягивали штаны. Мазсе не дожидаясь от них каких-либо действий, рубанул по лицу одного и, когда тот упал, крича и держась за свой глаз, замахнулся на другого. Тот, пятясь назад, запутался в собственных штанах и упал. Он поднял руки, прося пощады. Мазсе опустил клинок. В дверь ворвался рослый сератай, которого пощадил Мазсе. В руке у него сверкнуло лезвие меча. Мазсе перевел свой гневный взгляд на него, ожидая его действий. Стражник, оглядев корчащихся и вопящих своих соплеменников, ринулся назад к двери. Споткнувшись о порог, он начал ползти, загребая руками песок, которым была выложена тропа, ведущая к дому, пока не наткнулся на чьи-то ноги. Он поднял голову вверх, над ним возвышался Партатуя.

– Это мое право, это мои рабы! – Брызжа слюной, надрывался забившийся в угол комнаты сератай.

Мазсе снял с кровати шерстяное одеяло и накрыл жавшихся друг к другу девушек, не обращая внимания на разъяренные вопли сератая.

– Ты не перестаешь меня удивлять, мальчик. – Осматривая усеянную трупами комнату, произнес Партатуя.

– Выведи выживших в цепях на центральную площадь. И проследи, чтобы все горожане пришли. – Скомандовал Мазсе.

Партатуя ничего не сказал, а лишь ещё раз осмотрел тела, смерил взглядом невысокого мальчугана, на лице которого даже щетины не было, и вышел.

Приблизительно через час, большая центральная площадь, на которой все время толпились люди, была очищена. А в центре, на небольшом помосте, где обычно глашатае читали последние дворцовые новости или озвучивали законы, на коленях, закованные в цепи по рукам и ногам, истекая кровью, стояли изувеченные гневом своего нового вождя четверо сератай.

Мазсе говорил на восточном языке, но периодически позволял поправлять себя Эдвину.

– Эти воины нарушили мой приказ, и будут, согласно сератайскому обычаю, приданы смерти.

Мазсе повернулся к стоящим на коленях преступникам.

– За убийство горожанина и своих собратьев, за насилие над свободными женщинами, за нарушение моего приказа приговариваю вас к смерти.

Мазсе кивнул головой, и четверо воинов, удерживающих в цепях приговоренных, вынули свои мечи и вонзили их в тела закованных сератай. Воины, захлебываясь кровью падали на каменные плиты, издавая предсмертные вопли. Матери закрывали детям глаза, а мужи радостно кричали, выкрикивали ругань в сторону пленников и восхваляли своего вождя за восстановленную справедливость.

– Посмотри на них, ты видел, как они трудятся, как заново отстраивают город, для нас. Хотя, только недавно проклинали. – Обратился к Партатуе Мазсе.

– Под страхом смерти и не такое сделаешь. – Перебил его Партатуя.

– Не страх это, а вера, которая дает им надежду.

– А посмотри на нас. – Продолжил Мазсе.

– Если так и пойдет, мы поубиваем друг друга ещё до того, как сюда придут королевские войска.

– Мы уже здесь все трупы, – оскалился Партатуя, – смирись уже.

– А что есть у нас? Лишь жажда крови, насилия и золота. – Не заметив выпада старика, продолжил свои рассуждения Мазсе.

Глава 8

Прошло уже чуть больше недели с момента казни, тела подвешенных воинов сильно смердели. Стаи мух поднялись в воздух, когда Мазсе проскакал мимо тел на своей лошади. Он повесил их на выходе из квартала, где расположились воины Марсагета, как предупреждение каждому.

– Снимите и сожгите. Думаю, они усвоили, что бывает с теми, кто нарушает мои законы. – Распорядился Мазсе.

Он, Партатуя и Эдвин, который стал самым доверенным для Мазсе человеком, поднявшись рано утром, объезжали город, дом за домом, квартал за кварталом, осматривая, что ещё требуется восстановить. Партатуя зевал, ему было скучно, и он просто мотал головой и поддакивал на все решения Мазсе. Эдвин же, напротив, показывал, какие дома следует снести, какие отстроить, говорил о том, что после зимы необходимо будет расширить дороги, по которым конница Мазсе передвигалась лишь по шесть коней в ширину.

В город прибывали люди, поначалу единицы, потом целые семьи, а теперь каждый день в Антерол приходило не меньше сотни человек. Два дня назад Эдвин распорядился собрать урожай с немногих уцелевших полей на севере и юге страны. И теперь в город приходили повозки с зерном, что весьма обнадеживало Партатую, который поначалу хотел закрыть город. Он кричал на Мазсе, говоря, что, если они и дальше будут пускать людей в город, еды им не хватит и до конца зимы.

Часть продовольствия приходилось постоянно отправлять в горы на севере, где уцелел целый шахтерский городок. Поначалу, они отказались присягать Мазсе, и даже к речам Эдвина они были глухи, но, когда Мазсе пришел к стенам городка со своими воинами, признали его своим вождем. А вчера пришла первая партия железной руды из шахт.