Всадник

За порогом не было ничего, только тьма. Было такое ощущение, что Коновалов стоит на краю разверстой бездны.

«Все что ты видишь, всего лишь у тебя в голове», – шепнул кто-то в ухо голосом Деда.

Потом свет включился, и капитан увидел себя стоящим посредине комнаты с бежевыми обоями. Типичный недорогой офис. Стол, кожаное кресло для посетителей. На столе компьютер, как же без него. За столом мрачноватого вида мужчина в дорогом пиджаке и с синим лицом. Глаза прятались под темными непрозрачными очками.

Коновалов сразу понял, что перед ним мертвец. Живой или полуживой, ну что-то вроде самого Коновалова, только похуже сохранившийся, может быть из-за несоблюдения спортивного режима, кто его знает. Человек явно при жизни страдал одышкой и прочими спутниками кабинетных работников.

– Наконец-то,– выдохнул он.– Я уж думал, не дождусь. Так сгнию…

Коновалов молчал, даже в кресло садиться не стал.

– Ты Воин, пойми, тяжело… Ты ведь такой же, как я, – если бы не одышка и фиолетовые раздувшиеся губы, мертвец, наверное бы говорил скороговоркой, создавалось впечатление, что он очень спешил выполнить чей-то приказ.

– Я передам тебе все, что знаю. Так ОНИ,– он выделил это слово,– велели.

Коновалов вспомнил о сущности в белом костюме и почувствовал себя совсем неважно.

–За клиентами я проследил от самого… Города… Ох и помотался я за ними, это какие-то придурки просто…Впрочем зачем тебе это…– мертвец совершенно по-стариковски пошамкал губами и выложил на стол фотографию.

– Вот гляди. Встретишь их там, где тебе было сказано. Не ошибись. Один из них убийца.

Капитан продолжал молчать, и мертвец видимо посчитал это сигналом. А может остатки человеческого толкнули его на монолог, как знать? Он заговорил сначала медленно потом быстрее, Коновалов слушал и глядел на фотографии.

Ничем непримечательные лица… На одной два мужика, один старый один молодой, молодой был тот, что и на фотографии капитана. Ничего нового. Старик… Вида чмошного, но интеллигентного, и пожалуй пропитого, ну это обычно соседствует одно с другим. Неужели он? С ума сойти.

Мертвец между тем продолжал говорить.

– У меня ведь в той жизни контора была. Погребальная. Не поверишь. Большим человеком был. И так вот теперь. А что делать? Инсульт, понимаешь незадача…Ты то тоже небось… Да ладно не говори, понятное дело.

И представляешь, испугался. Ни черта не боялся при жизни, ни бандитов, ни налоговой, а тут так жить захотелось. Как никогда… Юмор наверное, да? Думал обдурю, а от судьбы не уйдешь… Проследи говорят, дело непыльное , а нам нельзя. Игры у них так их сволочей. В зомби вот превратили. А ты гляжу пока не гниешь… Ну да скоро начнется не переживай… Опять юмор…

Капитан продолжал молчать.

– Такое вот дело. И что дальше, на кладбище снова? Молчишь… Ну молчи, молчи, тебе брат тоже нелегко…Тут вот… Запомни, можно живым быть после смерти, а при жизни мертвее мертвого. Да… Мне вот не повезло… Прощай…

И тут все поплыло перед глазами Коновалова. Откуда-то подул ветер, очень сильный и почему-то холодный. Силуэт бывшего большого человека стал словно бы таять на глазах, тлеть и распадаться.

Коновалов опомнился и крикнул:

– А девушка?

Ответа не было. Потом все погрузилось во тьму, и сознание покинуло капитана.

х х х

Одинокий Царь пустыни меланхолично жевал колючку на краю своих владений. Палило солнце, но что оно коренному жителю этих песков. Он был абсолютно равнодушен к окружающему пейзажу и даже не обратил своего царственного внимания на приближающегося сородича. Тот же спешил, хоть не было заметно погонщиков и никто не понукал его.

И приблизившись, стал говорить он. И если бы кто-то смел подслушать разговор двух царей, то узнал бы следующее.

– Опять за свое? Это не по правилам…– заявил Приблизившийся.

– Почему,– насмешливо поинтересовался Жующий. Поднимая ушастую голову и на миг, оставив в покое недоеденное растение.

– Нельзя использоватьНеживущих!

– А как ты отличаешь Живущих от Неживущих? Суть то одна.

– Это глупая игра словами, ведь было же сказано…

– А как ты разграничиваешь глупость и неглупость?

– Ты снова за свое…

– Я всегда за свое… И ты это знаешь.

– Я буду вынужден…