Всадник без головы

But neither his good, nor evil, qualities were carried to excess.	Но ни в хорошем, ни в дурном он не доходил до крайностей.
His daring rarely exhibited itself in reckless rashness; while as rarely did his speech degenerate into "small talk."	Его отвага редко бывала безрассудной, а разговоры не превращались в пустую болтовню.
In his actions there was observable a certain juste milieu. His words were alike well-balanced; displaying, even over his cups, a reticence somewhat rare among his countrymen.	Его поведение было уравновешенным, так же сдержанна была и его речь, даже за стаканом вина, -- качество, редкое среди ирландцев.
No one seemed to know whence he came; for what reason he had settled in Texas; or why he had taken to such a queer "trade," as that of catching wild horses-a calling not deemed the most reputable.	Никому не было известно, откуда он приехал, почему поселился в Техасе и избрал себе такое малопочтенное занятие.
It seemed all the more strange to those who knew: that he was not only educated, but evidently a "born gentleman"-a phrase, however, of but slight significance upon the frontiers of Texas. There, too, was the thing itself regarded with no great wonder; where "born noblemen," both of France and the "Faderland," may oft be encountered seeking an honest livelihood by the sweat of their brow.	Это казалось особенно странным для тех, кто знал, что он не только образован, но и прирожденный джентльмен, чему, впрочем, не придавали большого значения на границах Техаса, где сплошь и рядом потомственные аристократы из Франции и Англии в поте лица добывали свой хлеб.
A fig for all patents of nobility-save those stamped by the true die of Nature!	К чему свидетельства о благородном происхождении, за исключением тех, на которые наложила свою печать сама природа?
Such is the sentiment of this far free land.	Таковы настроения этой далекой, молодой страны.
And this sort of impress the young Irishman carries about him-blazoned like the broad arrow.	Этой печатью прирожденного благородства отмечен Морис Джеральд.
There is no one likely to mistake him for either fool or villain.	Вряд ли кто-нибудь мог принять его за глупца или за негодяя.
And yet he stands in the presence of an assembly, called upon to regard him as an assassin-one who in the dead hour of night has spilled innocent blood, and taken away the life of a fellow-creature!	И тем не менее Морис Джеральд стоит перед многочисленной толпой, заклейменный позором, обвиняемый в том, что глубокой ночью он пролил невинную кровь -- убил человека!
Can the charge be true?	Неужели это обвинение справедливо?
If so, may God have mercy on his soul!	Если это правда, то он погиб.
Some such reflection passes through the minds of the spectators, as they stand with eyes fixed upon him, waiting for his trial to begin.	Вот о чем думают зрители.
Some regard him with glances of simple curiosity; others with interrogation; but most with a look that speaks of anger and revenge.	Некоторые глядят на него с любопытством, другие -- недоумевая, но большинство -- со злобой.
There is one pair of eyes dwelling upon him with an expression altogether unlike the rest-a gaze soft, but steadfast-in which fear and fondness seem strangely commingled.	Но вот еще одна пара глаз: они смотрят совсем не так, как другие, -- в них вы прочтете и тревогу, и нежность, и вместе с тем непоколебимую твердость.