Всадник для дракона (СИ)

Мне не нужно было глубоко залезать в память Иссы, чтобы вспомнить, откуда я знаю их имена. И не требовалось больше смотреться на Искры, чтобы понять, почему они одиночные! Как не было необходимости просить ИХ перекинуться, ведь и так было ясно — три величественных, невероятно древних дракона… алый, черный и золотой… мне не пригрезились. И если они не пожелали обрести крылатую форму, то лишь потому, что были слишком велики для небольшой и хрупкой, в сущности, горушки. А их бесконечно мудрые разумы оказались слишком сложны, что я могла без дрожи к ним прикоснуться.

— Старейшие… — благоговейно прошептала я, во все глаза уставившись на легендарных драконов. А Кайрэн лишь еще больше нахмурился и, дождавшись, когда «маги» развеют свои проекции, хмуро осведомился:

— Ну и зачем?

Драконы посмотрели на него, как на неразумного, пытающегося ерепениться птенца. Но не зло. Скорее, с сочувствием и пониманием того, что молодому дракону еще многое предстоит узнать.

— Хочешь понять, что ты здесь делаем? — спокойно уточнил Хоккор…экс. — Это легко — мы присматриваем за молодняком.

— Где?! На Круоле?! — не сдержала недоверчивого возгласа я.

— Конечно. Самый подходящий мир для наших детей.

Сказать, что я удивилась — значит не сказать ничего.

— Но это же невозможно!

Рогнарокс устало вздохнул.

— Почему, неразумное ты дитя? Впрочем, позволь, я начну с самого начала. Тогда тебе легче будет понять.

Я недоверчиво оглядела невозмутимых драконов, а потом ощутила, как медленно расслабляется Кайрэн, и сжала его руку.

— Будьте так добры.

— Я начну с одной легенды, о которой, возможно, вы уже слышали, — поощрительно улыбнулся Рогнарокс. — Но начну не с того, что вас больше интересует, а, если позволите, издалека. Когда Творец был юн… а Веер — далеко не так широк, как сейчас, по воле Его на свет появился первый Дракон. Да, тот самый. Он был совершенен, как и все, что Творец сотворил до него, и при этом любим, как только может быть любимо родное дитя. Дракон был силен. Быстр. И мудр. И не было в Веере существа, которое могло бы с ним в чем-то поспорить…

«Это я точно уже слышала», — подумала я, но, перехватив строгий взгляд от Хоккорэкса, поспешно прикусила язык.

— Творец одарил сына более чем щедро, позволив ему не просто жить, но и развиваться. Более того, в развитии и совершенствовании Дракон увидел сокровенный смысл, который требовалось как можно скорее постичь. Жить просто так для него было скучно. А поиск новизны позволял заполнить бесконечное время, поэтому он с упоением ринулся исследовать уже созданные миры и с головой окунулся в царившие там чудеса чудеса.

Но время шло. Дракон с упоением летал среди звезд, с каждым разом познавая новое все быстрее и лучше. Он заметно подрос, его знания преумножились, а способности стали такими, что это приводило его в восторг. О Нем уже многие знали, его повсюду приветствовали, потому что не было более рассудительного и спокойного существа, чем сотворенный Дракон.

Однако в один из дней он вдруг увидел, что количество уже изученных миров стало гораздо больше тех, что остались нетронутыми. И, подсчитав, сколько их, забеспокоился: оказывается Творец создавал миры гораздо медленнее, чем мог познавать Дракон, а значит, через какое-то время их вовсе не останется. Нечего будет изучать.

То, что случится после, Дракон сознавал прекрасно. Не будет новых миров — закончатся новые знания. Не станет знаний — и он не сможет больше развиваться. А прекращение развития — это неминуемая смерть. В первую очередь, духовная смерть, когда смыслом существования становится полнейшее безразличие.

И, испугавшись его прихода, Дракон решил пойти на хитрость. Теперь он стал нетороплив и медлителен, чтобы растянуть оставшееся у него время. И тратил целые столетия только на то, чтобы рассмотреть какой-нибудь невзрачный камушек. Он намеренно не спешил. Его мысли теперь текли размеренно и ровно. Но даже этого оказалось мало, потому что, как он ни старался, число новых миров продолжало неуклонно снижаться.

И тогда Дракон перестал спешить еще больше. Он прекратил летать, чтобы как можно дольше перебираться из мира в мир. Часто останавливался, давая себе ненужные передышки. А движения его стали настолько медленными, что каждого из них хватило бы обычному существу, чтобы прожить насыщенную событиями жизнь.