Всадник для дракона

В какой-то миг появилось стойкое чувство, что надо мной выросла гигантская стена, а перед ней разверзлась такая же гигантская пропасть. Впечатляющих размеров каньон, наполненный причудливыми миражами и прячущимися за ними провалами и расщелинами. Между ними смутно угадывались очертания скал, взмывающих ввысь огромных каменных пиков. Но тьма неоднородна и обманчива. Еще мгновение назад передо мной стояла нерушимая скала, а в следующий миг на ее месте появилась новая пропасть. Мираж, обычный мираж, за которым скрывается полная неизвестность. А еще – вездесущий туман, черный, как и все здесь. И такой же непроницаемый, как сгустившийся вокруг меня мрак.

Совсем некстати пришла мысль, что, создавая впопыхах Звездную тропу, я не задала точного направления. А горе-путешественники вроде меня, не умеющие определяться с выбором, рано или поздно оказываются здесь. В междумирье. В отправной, так сказать, точке. На том самом перекрестке, где сходятся все дороги и откуда можно шагнуть в любой известный мир.

Тяжело вздохнув, я опустила руки.

Жаль, что мне некуда идти, – не так много в моей жизни было путешествий, чтобы с легкостью сделать выбор. В Школу теперь путь заказан. Идти обратно на Оруан? Нет уж, хватит с меня приключений. Тогда куда? На Тильи? Во дворец императора, где однажды посчастливилось побывать? Так меня туда и пустили! Вряд ли империи нужна не закончившая обучение Всадница. К тому же у меня и денег-то нет. А без денег в столице делать нечего. Ах да, есть еще один мир, координаты которого мне известны, но унылое плато, где самыми приветливыми обитателями являются камни, надо оставить на крайний случай. Когда надумаю умереть от холода, обязательно о нем вспомню.

Окинув безнадежным взглядом царящую вокруг темноту, я снова тяжело вздохнула. Недавний боевой задор и мстительная радость куда-то испарились. Переполнявшие меня обида и разочарование постепенно отступили в тень. Их словно стерла из моей души невидимая, но властная рука. И только глухая тоска, которая остервенело грызла мое сердце, не пожелала никуда уходить.

Устав с ней бороться, я опустилась прямо на землю, или что там было вместо нее, и, подтянув колени к груди, обхватила их руками.

Куда идти, если меня нигде не ждут? Да и есть ли смысл бороться? За что? И ради кого, если тот, кому я всецело верила, меня предал, а тот, кого я считала врагом, оказался честнее и благороднее так называемого «друга»?

Впрочем, мне уже все равно, что будет дальше. И совсем не важно, выберусь я отсюда или нет. Ничего не хочу. Ничего мне больше не надо. Здесь хорошо. Спокойно. Тихо. Быть может, если попросить, на какое-то время я найду тут прибежище?

Правда, Рэн говорил, что безмятежная тишина Вечности двулика. Чем дольше слушаешь ее шепот, тем больше проникаешься ее равнодушием. И тем меньше помнишь о прошлом. Но я была готова отказаться. И очень хотела забыть. Вот только безумная тоска не давала этого сделать. Как дикий зверь, она терзала и терзала мою душу, отвлекая от бездумного созерцания Пустоты. Жадно теребила, царапала изнутри острыми когтями. Напоминала. Не давала уснуть. И усиливалась всякий раз, когда я вспоминала полный горечи взгляд брошенного на Атолле инкуба.

Что со мной сделала его магия? Почему мне так холодно без него? И почему так больно от мысли, что я могу его никогда не увидеть?

Очередной болезненный укол в сердце заставил меня сжаться.

Что будет с ним? И со мной? А с Рэном? Наверное, с моей стороны было малодушным оставить инкуба решать эту задачу в одиночестве. Это ведь я привела к нему дракона. Я помогла Рэну выбраться из плена. Непримиримые враги, которые на время заключили перемирие. Сколько времени они яростно боролись друг с другом? Сколько лет каждый из них отстаивал право быть самостоятельной личностью? Рэн когда-то не погнушался даже ударить в спину. Инкуб в отместку запер его в тюрьму. Дракон, накопив силы, ответил еще одной ментальной атакой, но у его противника в тот момент появилось новое преимущество, хотя и оно, как выяснилось, обернулось грандиозным обманом.

Я знаю, милорд очень сильный. И у него хватит стойкости удержать возомнившего себя невесть кем дракона. Лорд Эреной знает Рэна лучше всех. Он выстоит, он сумеет, я уверена. Но почему же тогда мне так плохо от мысли, что я оставила его одного? И почему, чем чаще я вспоминаю свой уход, тем больше он напоминает самое обычное бегство?

Смахнув с ресниц набежавшие слезы, я до крови прикусила губу.

Творец! До чего же вдруг стало обидно за себя! Сижу тут, как дура, рыдаю в три ручья, жалею сама себя, а о нем подумала только сейчас. Меня всего лишь предали – не в первый и, возможно, не в последний раз. А милорд рискует большим, чем просто жизнь. Если он проиграет, дракон заберет его личность, превратит в послушную марионетку, безмозглую куклу, которая станет выполнять любые приказы, – податливую, тупую. Для инкуба, ценящего свою независимость, нет ничего оскорбительнее.