Всадник для дракона

– Только вряд ли сумеет простить… Отпусти ее, пока не поздно, – неожиданно попросил инкуб. – Не рви душу. Не ломай под себя.

– Чтобы она досталась тебе? – зашипел дракон, отчего у меня на душе стало горько. – Этого никогда не будет. Хейли – моя! Запомни это!

– Нет, – твердо ответил лорд Эреной, посмотрев на взмывший вверх призрак. А я внутренне сжалась, сразу вспомнился Сай и его отношение к Лане. Теперь и обо мне заговорили как о вещи. Полезной, чтоб ее, собственности, которой я так не хотела становиться. Неужели это сказал мой Рэн? Впрочем, а был ли он когда-нибудь моим? – Она с тобой… пока что. Но даже она заслуживает право выбирать.

У Рэна из пасти вырвался целый веер снежинок, закружившихся в стремительном вихре.

– А ты дал ей выбор? Когда предлагал стать донором? Когда пил ее душу? И когда чуть не убил тогда на крыше?

Лорд Эреной угрюмо молчал, а у меня на душе стало совсем мерзко. Кажется, не только Рэну есть о чем мне рассказать. И не только он скрывал от меня какую-то неприятную тайну.

– Ты свое время упустил, – уверенно заявил дракон, не услышав ответа. – Хейли все равно моя. Тебе нечего ей предложить.

Было видно, как у инкуба напряглись плечи.

– Ты прав, Пламя не для меня. Хотя если бы я понял его суть немного раньше…

Рэн неожиданно запрокинул голову и зло расхохотался.

– Что такое, Кай? Неужто я слышу в твоем голосе горечь? Неужели это сказал ты, бесчувственный сухарь, который мыслит лишь цифрами и математическими величинами? До меня ты был пустым сосудом, которому никогда не суждено было наполниться. Что ты знал? Что умел кроме того, что научился расщеплять не только сознание, но и саму личность? Кому ты помог, когда нуждались в твоей помощи? Кого поддержал? На кого мог положиться сам? Одиночка, никому не нужная пустышка, за душу которой даже мне оказалось непросто зацепиться!

У лорда Эреноя окаменело лицо.

– Раз ты откликнулся, значит, что-то в ней все-таки было.

– Хороший простор для полета мысли! – издевательски прошипел дракон, снова опускаясь на припорошенную инеем землю. – Кем бы ты был, если бы не я? Чем бы занимался, если бы Рокса не подсказала идею насчет объединения потоков? Такие, как мы, ищут цельность не только в себе, но и в носителе, инкуб! И тот, кто расщепил свою личность, став душевно больным, нас не интересует.

Я прикусила губу, заметив, что, помимо плечей, у лорда Эреноя напряглась и спина, а сам он горько усмехнулся.

– Оказывается, это не я тебя из Бездны вытаскивал, а ты меня спасал от страшной участи?

– Вот именно! – рявкнул Рэн, да так, что с соседних деревьев полетела листва. – А ты чем отплатил? Пренебрежением! Сомнением! Тюрьмой! И теперь покушаешься на Пламя?!

Инкуб напрягся еще больше:

– Это произошло случайно. Я никого не принуждал.

– И как, понравилось? – ядовито прошипел дракон, глядя на него сверху вниз. – Хорошо обжегся? Достаточно? Почувствовал, каково это – заживо сгорать изнутри и не иметь никакой возможности загасить этот огонь? Разве ты не знал, что Пламя – удел исключительно драконов, Кай? Хотя кое в чем ты прав, оно точно не для тебя. Сколько Хейли тебе отдала?

Лорд Эреной вдруг отступил на шаг назад.

– Немного – искру, может, две…

– Мало! – мстительно заметил Рэн. – Надо было еще парочку, чтобы ты гарантированно спекся!

Я сдавленно охнула, кинув на спину лорда-директора испуганный взгляд. Боже! Ему что, было больно? От того жара, что я ему отдала? И когда я испытывала тепло, его всегда обжигало мое дыхание? Точно так же, как меня когда-то резал его холод?!

«Мы разные, – с ужасающей ясностью вдруг поняла я. – Наши силы настолько разнятся, что с трудом уживаются друг с другом. Его лед и мое Пламя не могут существовать вместе. Когда он был сильнее, постоянно страдала я, а теперь стало ровным счетом наоборот…»

Я лихорадочно порылась в памяти, силясь понять, с какого времени питание превратилось для инкуба в пытку, и похолодела: лорд Эреной ослаб после ментального поединка с драконом… Роса, кажется? Чуть раньше Рэн принялся изучать его защиту и нашел какие-то изъяны, позволяющие сдерживать аппетиты лорда. Затем я его лечила – самозабвенно, радостно, с достойным ведуньи упорством, и никак не могла понять, почему милорд так отчаянно противится помощи. Сперва решила, дело во мне – не доверяют. Потом оказалось, что виноват киринол. Но, как выяснилось, проблема заключалась не только в этом – просто Пламя с каждым днем становилось все сильнее. Как и мой дар. Чем больше меня пили, тем быстрее я накапливала силы. И горящий внутри меня огонь – то самое тепло, с помощью которого я отчаянно боролась с чужим холодом, – однажды сумел его перебороть. Стал наконец сильнее. После этого инкубу пришлось выбирать: или отказаться от моей помощи и медленно умирать, или же научиться терпеть.