Всадник на чужой земле

В общем, на сегодняшний день вышло нечто, далеко не похожее на чудо-оружие. Всего два выстрела в минуту при прямой наводке максимум в полтораста локтей и навесом в семьсот. Зато лучшие латы прошибает на раз. И даже не поразив насмерть, всадника или лошадь выводим из строя надолго, заодно разрушая строй. Что происходит, когда на полном скаку перед мчащимся в атаку отрядом падает конь, мешая двигаться и работая копытами, понятно? В лучшем случае скорость падает и приходится мешающих обходить, сталкиваясь с соседями и создавая им проблемы. В худшем — создается немалого размера куча-мала.

Первый залп из сотни арбалетов был не особо точен. Эффективность минимальна. Куча перелетов, недолетов, попаданий в промежутки и вообще неточности. Это ожидаемо. Главным был второй. Когда на тебя несется железная волна закованных в броню всадников, мечтающих убить, невольно пропадает сосредоточенность и замечательное владение оружием на полигоне по мишеням. Люди торопятся и нервничают, норовя выпустить болт побыстрее, не особо заморачиваясь прицелом. Тут рычание десятников не помогает. Важнее привычка, доведенная до автоматизма, и точный расчет времени.

Никто не побежал. Наверное, не только потому, что молодые парни и еще не дошло, насколько легко умирают. Одному умелому кавалеристу достаточно добраться до пехоты — и он много дел способен натворить. Особенно с арбалетчиками, не имеющими щитов и длинных пик. Короткий меч с кинжалом не в счет. Но сегодня они не просто выполняли приказы: каждый понюхал вражеской крови и победы, а впереди ждала впечатляющая награда.

Мы вошли на рассвете в спящий вражеский лагерь, так и не встретив нормального охранения. С таким отношением к службе их сами боги позволили вырезать. Чем и занялись немедленно. Двадцать привыкших к взаимодействию отрядов по двадцать пять человек и приданная каждому десятнику группа из пяти арбалетчиков. Кто мог всерьез противостоять сплоченной команде? Самый лучший фехтовальщик — ничто, когда против тебя несколько со щитами и нападают одновременно, Мы просто шли через лагерь сетью, убивая выскакивающих на крики без штанов. Мешали в основном животные и количество народу. Кроме воинов и «жильцов» полным-полно кого угодно — от слуг до проституток и желающих скупить по дешевке захваченное добро. В такой ситуации некогда разбираться. Невольно устаешь колоть, когда навстречу попадается десятый или пятнадцатый.

Паника была жуткой. Задним числом стало ясно, что беглецы смели и центральный лагерь союзников, заразив их испугом. Соберись тамошние вояки в кулак при виде творящегося безобразия — наше слабое прикрытие из местных легких кавалеристов, осыпающее стрелами бойцов, не помогло бы. А так вышло чуть не идеально. Кое-кто с перепугу набрасывался на удирающих, принимая их за напавших врагов. Те, естественно, не остались в долгу, ответив и сметая пытавшихся заступить дорогу.

Настоящий отпор попытались дать всего дважды — собравшиеся у шатров руководителей профессиональные вояки-ветераны и личная гвардия знаменосца. Их положили выстрелами в упор, даже не вступая в поединок. С такого расстояния любые доспехи не преграда для арбалета, а если человек успевал сесть на коня, валили животное. Да, лошади очень дороги и в качестве трофеев крайне выгодны, но в нашей ситуации лучше иметь синицу в руке. Приказ был четким и не оставляющим места для раздумий.

Заодно не дал отдыхать, наслаждаясь победой, добычей и вином со шлюхами. Моментально, пока настрой соответствующий, вывел в поле, готовясь к встрече последнего неприятельского натиска. Он не мог не состояться. Я ведь не зря начал с этого фланга, прекрасно зная о проблемах противника. Что мне понравилось особенно, отчего и рискнул начать, — это полное отсутствие единого командования на другой стороне. Но этот момент самый опасный. Пока мы наслаждаемся успехом, они в свою очередь атакуют. Нельзя было задерживаться ни на лишнюю минуту, давая время парням осмотреться. Будь здесь какие Шлицы с Якимами — мне бы их не заставить. Но этих мы с Мортеном и его друзьями-десятниками пока крепко держали. До боя я поклялся публично, что дележка будет после сражения и никто не останется обиженным. А кто посмеет ослушаться приказа, включая конных воинов, будет повешен без разговоров.

Власть всегда сладка и приятна. Показал — и нет человека. Приказал — и побежали выполнять. Заставляй, карай, милуй, награждай, убивай или спи сладко, наплевав на окружающих. Но это для непонимающих, что рано или поздно к безответственному человеку придут и вырежут сердце обиженные или враги, от которых твои подданные не пожелали защищать.