Всадник с улицы Сент-Урбан

— Ваша Милость, — начал он, обращаясь к судье, — как вы, вероятно, знаете, мой клиент кинорежиссер, человек известный и поэтому особенно уязвимый в отношении слухов и сплетен. Поскольку я имею основания надеяться, что дело против него дальше этого суда не пойдет, я прошу вас объявить слушание закрытым, что допускается пунктом вторым части четвертой уложения о магистратских судах от тысяча девятьсот пятьдесят второго года.

Но Его Милость на это не поддался. Можно сказать, ухом не повел.

— Боюсь, что не смогу удовлетворить ваше ходатайство. По установившейся традиции суды проводят предварительные слушания публично, и в данный момент я не вижу причины отступать от обычной практики.

Заканчивал вступительную речь барристер обвинения уже без помех. Затем секретарь суда зачитал внесенные в протокол показания свидетелей. Ингрид подписала свои, инспектор Мэллори свои; потом то же самое сделали сержант Хор и полицейский врач. Все они были предупреждены о том, что им придется выступать свидетелями также и в Олд-Бейли, если делу дадут дальнейший ход.

Гилбрей, коллега Ормсби-Флетчера, представлявший интересы Штейна, заявил о невиновности своего клиента и о своей готовности защищать его в судах всех инстанций. Затем Ормсби-Флетчер, изобразив нетерпение, вновь храбро пошел в атаку.

— Ваша Милость, — сказал он. — Позволю себе обратить ваше внимание на то, что в нашем распоряжении вообще нет дела, по которому моего клиента можно было бы привлечь к ответственности и которое оправдывало бы потерю времени и сил на этот суд. Свидетельства, на которые опирается обвинение, безосновательны и слабы. Даже если предположить, что девушку изнасиловали, ничто не указывает на то, что мой подзащитный был чем-либо иным кроме как ошеломленным наблюдателем. Конечно же такие свидетельства не могут быть для вас достаточными, чтобы подвергнуть моего клиента дальнейшему суду и связанным с ним расходам и волнениям.

Но Его Милость соглашаться не спешил.

— Как вам должно быть известно, — сказал он, — мне совершенно не обязательно иметь неколебимую уверенность в том, что ваш подзащитный насиловал Ингрид Лёбнер. Для этого требуется гораздо более серьезное исследование дела, каковое только и может дать соответствующие доказательства, а вот уже по ним должен вынести свой вердикт суд присяжных. Мне же требуются лишь такие свидетельства, которые, если я сочту их достаточными, дадут мне возможность дать санкцию на привлечение обвиняемого к суду. Насколько я в данный момент представляю себе это дело, так я и должен поступить, если обвиняемый не убедит меня либо сам, либо с помощью вызванных им свидетелей, в том, что имеющиеся у меня свидетельства недостаточны.

Однако обвиняемый Херш хранил молчание. Никакого заявления не сделал. Никого ни в чем не убедил.

— Мой клиент, — сказал Ормсби-Флетчер, — заявляет о своей невиновности и будет продолжать защиту.

— Очень хорошо. — Теперь Его Милость повернулся к Джейку. — Ваше дело будет рассматриваться на очередной сессии Центрального уголовного суда.

19

Прежде чем Джейк и Гарри действительно оказались на скамье подсудимых в зале № 1 суда на Олд-Бейли, официально именуемого Центральным уголовным судом, прошло больше трех месяцев. И вот наконец октябрь, четверг, половина третьего дня. Собственно скамья стояла в восьмиугольной выгородке со стенами из стекол в черных деревянных рамах, выгородке настолько обширной (примерно четыре на пять метров), что обвиняемых там поместилось бы человек двадцать. Сидишь, смотришь на судей.

Председательствующий, господин судья Бийл, сидел за судейским столом. Но не в центральном кресле, которое стояло под торжественной палладианской аркой с двумя полуколоннами по бокам, гербом Эдуарда VII наверху и Мечом правосудия, вверх клинком подвешенным посередине, потому что центральное кресло по традиции предназначалось лорду-мэру Лондона, как старшему в любом составе судей. Облаченный в парик с буклями, господин судья Бийл занимал кресло рядом с центральным, попирая огромным задом зеленую бархатную подушку.