Всадник Сломанное Копье

Многие прелестницы с вожделением провожали глазами статную фигуру Василько, который блистал не только богатыми одеждами, но и весьма симпатичным славянским ликом. Императорские гвардейцы среди константинопольских красоток были нарасхват. Ими интересовались не только женщины легкого поведения, которых привлекали полные кошельки варангов, но и замужние матроны.

Началом рыночного квартала служил рыбный рынок, от которого лучами расходились другие рынки: мясной, овощной, оружейный, шорный, рынки ткачей и ювелиров… Все они были заполнены рядами лавок.

В рыбных рядах купцы-греки с островов и понтийцы продавали свежую рыбу, лежавшую на низких столах или на земле – на подстилках из водорослей или мха. Рыбья чешуя переливалась золотистыми, серебряными, изумрудными и сапфировыми цветами, и рыбьи кучи казалась грудой золотых самородков и драгоценных каменьев. Потрясающее зрелище!

Возле золотистых губанов алели, точно уголья, какие-то незнакомые Василько рыбы, огромные желтые глаза макрелей, похожих на воинские медали, взирали на колючих карпий, на голубых сардин и благородных тунцов. Меч-рыбы, щит-рыбы, ракушки, морские черенки, устрицы, букцины… Многочисленное население морского дна, удивлявшее разнообразием окраски и причудливыми очертаниями, ожидало покупателей, которые в Константинополе отличались капризностью и придирчивостью.

Василько даже замедлил ход, чтобы полюбоваться на рыбное разнообразие, хотя, по правде говоря, дух на рыбном рынке стоял еще тот. Поэтому византийская знать сюда даже не заглядывала.

Мясной рынок оглушил Василько своим шумом и гамом. На узкой площади ревели, блеяли и мычали выведенные на продажу животные: лошади, верблюды, ослы, быки, коровы, бараны, овцы. Их влекли, осыпая сильными ударами, люди, скудно прикрытые заплатанными далматиками, в едва закрывавших головы скуфьях семитских, туранских или славянских.

Свою толику шума добавляли и стаи бездомных псов. Все они были пестрого окраса, длинношеие, с воспаленными языками, запыленной шерстью и острыми хвостами. Наглые константинопольские псы оглашали воздух каким-то мятежным лаем, а когда их прогоняли, то они огрызались, свирепо рыча и яростно сверкая налитыми кровью глазами. Получить долю из костей и мясных обрезков псы считали своим неотъемлемым правом, и готовы были сражаться за это до последнего.

Рынок оружейников блистал красотой холодного оружия и защитного снаряжения. Дух захватывало от великолепных прямых обоюдоострых мечей-спатионов и саблеобразных мечей-парамерионов, копий-контарионов, литых или чешуйчатых медных панцирей-клибанионов, небольших, но мощных гуннских луков, арбалетов-соленарионов, от которых не спасали никакие доспехи, огромных боевых секир, кинжалов, ножны которых были украшены золотом и драгоценными каменьями, окованных железными шипами палиц, разнообразных шлемов, кольчуг, набедренников, наручей… Некоторые, особо ценные экземпляры холодного оружия были сделаны из индийского железа, которое не ржавело.

Не менее богатым и красивым был рынок седельников, предлагавших не только знаменитые византийские седла, но и другую ратную сбрую, искрящуюся украшениями и окаймленную цветным полотном, шелковые и ременные узды, чеканные стремена, золоченые шпоры, бубенцы, которые вешались на грудь животным, чтобы своим серебряным звоном веселить их ход.

Рынок ковров поражал необычайными, пестревшими фиолетовыми, красными, голубыми, зелеными и желтыми орнаментами и образами разных знакомых и невиданных тварей, вытканных с большим искусством. Грифы между недвижимых колес, павлины, восседавшие на плечах людей, которых сопровождали утки и слоны, тигры и фазаны под гроздьями больших роз, произраставших на кустах, раскидывавших тонкие ветви… И все это многоцветное великолепие и многообразие выглядело настолько живым, что к коврам хотелось прикоснуться, чтобы убедиться в обмане зрения.

Аргиопраты (ювелиры) скромно и тихо ютились в темных лавках, зорко охраняя свои сокровища. Им не нужно было зазывать покупателей. Их товар могли позволить себе приобрести только богатые и знатные люди, которые хорошо знали, где купить великолепное ожерелье из драгоценных каменьев, золотой браслет, инкрустированный эмалью, серьги, перстни, колты – серебряные подвески, и которые не любили излишнего шума, дабы не привлекать внимание воров и других лихих людишек.

Драгоценные каменья у ювелиров были на любой вкус и кошелек: адамасы (алмазы), сафиринусы (сапфиры) и гиацинтусы (рубины) привозили из Индии, маргаритос (жемчуг) вылавливали в Персидском заливе, а смарагдос (изумруд) добывался в Африке. И все это великолепие купцы везли в Константинополь – средоточие всех богатств Византии.