Всадники

— Ну надо же! Я смотрю, ты наконец-то решил играть так, как все?! Ха, чертов ты карлик!

Затем великан оттолкнул Уроса ногой, пришпорил коня и умчался прочь. Совершенно ошеломленный, потерявший способность соображать, смотрел Урос вслед удаляющемуся Максуду. Грива Джехола коснулась его щеки. И нетерпение, что горело в глазах коня, привело его в чувство.

Уроса затрясло. Как позорно его сбросили с такой лошади!

Одним прыжком он вновь очутился в седле и пришпорил Джехола. Не за тушей козла охотился он теперь, а за Максудом.

Великан не успел ускакать далеко. По пути ему пришлось отхлестать плеткой трех всадников из Катагана и это стоило нескольких драгоценных минут. Но сейчас он скакал прямо ко второму столбу. Урос знал, что сможет легко его догнать. Джехол был несравнимо быстрее, да и Урос весил в половину меньше, чем Максуд.

Очень скоро он обогнал всех. Никто не должен встать между ним и Максудом, никто не должен успокоить его жажду мести, что бушевала в нем сейчас.

Лишь одной ногой в стремени, прижавшись к левому боку коня и приблизив губы к его ушам, Урос начал безостановочно, дико кричать.

Максуд услышал этот крик. Он повернул голову и лицо «Зловещего» перекосилось от страха. Джехол, словно зверь, хрипя от ярости и сверкая глазами, несся прямо на него — и чтобы смягчить удар, Максуд автоматически выбросил впереди себя руку, сжимавшую тушу козла. И была его рука была так тяжела и мощна, что вынудила Джехола уклонился от столкновения, но в тот же момент Урос вскочил в седло, со всей силы ударил по руке Максуда тяжелым каблуком своего сапога, и сломал ему запястье.

Туша выскользнула из обессиленных пальцев. Урос подхватил ее у самой земли и помчался вперед, в то время как Максуд продолжал таращиться на свою, так странно повисшую, руку.

И у второго столба Урос так же высоко поднял свой трофей.

Но впереди его уже ждали вставшие стеной всадники-чавандозы. Это был последний этап. Борьба за победу. Чужие руки вырвали у него козлиную тушу, и вновь началась такая же игра, как и в исходной точке. Вновь она переходила из одних рук в другие, теряясь в неистовой толпе коней и всадников. Один из чавандозов из Майманы почти схватил ее, но всадник из Катагана тут же вырвал у него шкуру и помчался с нею прочь.

Только несколько скачков отделяли его от круга справедливости, но какая-то лошадь, потерявшая всадника, понеслась ему навстречу, и ему пришлось чуть свернуть с дороги.

И тут же дюжина наездников перегородила ему путь к цели, а позади он слышал крики других, которые старались его окружить. Но так близко от круга он не мог позволить кому-либо отобрать свой трофей! Он помчался к трибунам, развернулся возле них, и поскакал до конца рядов, между машинами и грузовиками к узкому проходу, что вел к дороге на Кабул.

Не было для него другого пути и возможности, чтобы ускользнуть из рук его врагов.

И всадник помчался к холму с другой стороны дороги. Там мирно сидели зрители, стояли огромные самовары походных чайхан, лавочки и палатки.

Чавандоз раздумывал недолго. Он взмахнул плеткой, пришпорил коня и ринулся в эту толпу. Его преследователи прорвались туда же, отбрасывая в сторону горы фруктов, самовары, скамейки, тюрбаны, сандалии и людей. Крик на холме поднялся такой, словно началось светопреставление.

Уроса не было там. Вернулось ли к нему его обычное хладнокровие из-за взглядов шаха или он успокоился от чего-то иного? Он не последовал за остальными чавандозами, а остался стоять внизу, у того узкого выхода с дороги. Там, на холме, ни у кого из них не было ни малейшей надежды отнять у всадника из Катагана его трофей.

Но здесь, где он должен был выскочить снова, как раз недалеко от белого круга, тут можно легко отнять его. Еще один чавандоз находился неподалеку, нервно дергая лошадь то туда, то сюда и держа руку на красной от крови перевязи. — Максуд.

«Сегодня он больше не опасен» — отвернулся от него Урос.

И все произошло именно так, как он и предвидел. Не успел всадник из Катагана вынырнуть на дорогу и помчаться к цели, понимая, что будет, если остальные его догонят, как Джехол бросился сбоку на его коня, и от удара всадник слетел с седла на землю. Урос вырвал шкуру у него из рук и один поскакал к цели. Перед белым кругом он на мгновение остановился, высоко поднял свой трофей и размахнулся, приготовившись бросить его в цель. Победный крик уже рвался из него, но тут большая ладонь схватилась за шкуру.

Левой, неповрежденной, рукой Максуд потянулся к ней, у него не хватало сил, чтобы вырвать ее у Уроса совершенно, но вышло так, что в эту секунду, его рука сопровождала руку Уроса, бросающего шкуру в круг.

Над равниной Баграми на мгновение воцарилась мертвая тишина. Люди оторопели.

Но вот команды чавандозов из Майманы и Мазари Шарифа разом бросились к трибуне, на которой сидел шах. Перекрикивая друг друга, каждая из команд присуждала победу себе.

— Победили мы! — кричали шаху чавандозы из Майманы. — Максуд даже не коснулся шкуры, а если даже и так, то произошло это в самую последнюю секунду! Он вор!