Всадники

– Плоскогорье, где мы находимся, упирается в горный хребет. Есть только один проход через него, такой узкий, что его прозвали Лестницей. Над ней есть еще одно плоскогорье, усеянное серым и черным гравием. А потом будет спуск к Банди-Амиру.

– О, Пророк! Озера Банди-Амира! – воскликнул Мокки. – Это правда?

– Это правда, – отвечал Гуарди Гуэдж. – И самые прекрасные описания их – ничто по сравнению с самими этими волшебными водами.

Уроз ничего не говорил. Он дрожал. Мокки пошел за одеялами для него, а затем хотел накрыть одним из них и Гуарди Гуэджа. Но тот отказался:

– Не стоит. Мои кости уже не боятся холода.

– Плов, приготовленный Зирех, скоро порадует тебя, Пращур, – пообещал Мокки.

Старик простер руки над костром. Они были прозрачными.

– Спасибо тебе, о саис, – отвечал Гуарди Гуэдж. – Но мне и кормить-то нечего, плоти совсем не осталось.

Уроз почувствовал признательность к старику. От одной мысли о тяжелой, жирной пище тошнота подкатывала ему к горлу.

– Иди, – отослал он саиса, – иди и наполняй себе желудок, а нас оставь в покое.

Мокки снял с мула вьюки и стал разбивать юрту. Ни он, ни Зирех не хотели провести ночь под навесом склепа. Почва была каменистой, и он с трудом забивал колья. Впрочем, это его даже радовало. Работа согрела его. А запах наперченного риса, медленно варящегося на костре, который горел в стороне, наполнял его внутренности приятным ожиданием.

Гуарди Гуэдж разглядывал в нише лицо Уроза. Оно было похоже на маску, перекосившуюся от страдания.

– Тебе больно, – отметил старик. – Очень больно.

Обычно Уроз относился к сочувствию как к оскорблению. Никто не имел права проявлять жалость к человеку, которому безразлична собственная плоть. Но в этом голосе он не услышал ни сострадания, ни беспокойства. Старик только констатировал истину.

– Все эти одеяла давят на сломанные кости, – пожаловался Уроз. – Но если их сбросить, холод вцепится в рану и будет ее терзать.

– Тут у меня найдется для тебя помощник, – успокоил его Гуарди Гуэдж.

Он достал из котомки коричневую палочку и поднес ее на несколько секунд к огню. Когда конец ее размягчился, он отделил совсем небольшой кусочек, раскатал его прозрачными пальцами и дал Урозу:

– Вот, проглоти этот шарик и запей чаем. И потом подожди.

Уроз послушно выполнил слова старика. Потом спросил:

– Это твое лекарство волшебное, что ли, о Пращур?

– Можешь считать, что так – не стал возражать Гуарди Гуэдж. – Мне подарила его колдунья, самая старая и самая мудрая.

– Как ее зовут? – спросил Уроз.

– Земля, – был ответ Гуарди Гуэджа.

– Растение… трава? – пробормотал Уроз.

– Маковый сок, – утвердительно кивнул головой Гуарди Гуэдж.

– Что? – воскликнул Уроз.

Он резко повернулся к старику и резко спросил:

– Ты, самый старый и умный, как можешь ты давать мне яд, лишающий человека силы и достоинства, совсем как вино, проклятое Кораном?

– Ничто из того, что дает земля, не может быть проклятым, – не стал соглашаться Гуарди Гуэдж.

И жестом остановил Уроза, готового продолжать.

– Не двигайся больше, о чопендоз, – продолжал старец. – Всякие движения и крики только помешают благотворному действию снадобья. Чтобы помочь тебе терпеть боль, я расскажу о рождении вина. Так что приложи голову к камню, прикрывающему останки путника, открой душу для покоя и слушай меня.

И Гуарди Гуэдж начал рассказ.

«Давным-давно, в стародавние времена, в Герате Великолепном правил шах Шамиран, могущественный и мудрый властелин. В знойные послеполуденные часы любил он прогуливаться по тенистым своим садам, что спускались террасами, полными цветов редкой красоты, фонтанов и резных беседок. За ним следовала его свита: вельможи, духовники, прорицатели, полководцы, поэты и принцы.

И вот однажды увидел он диковинную птицу, сидящую на живой изгороди. Птица была так прекрасна, что он остановился, чтобы полюбоваться ею. И в тот же момент рядом с нею появилась змея.

– Неужели никто не помешает змее напасть на птицу? – воскликнул шах Шамиран.

Старший сын его натянул лук и стрелой поразил змею. А птица взлетела и пропала в лазурном небе. И скоро о ней забыли.

А через год, день в день и час в час птица вернулась, покружилась над царскими садами и, прежде чем улететь, выронила из клюва несколько зерен.

– Что думаешь об этом? – спросил шах Шамиран у своего главного провидца.

И ответил провидец:

– Волшебная птица принесла тебе вознаграждение.

Тогда шах повелел проследить за тем местом, куда упали зерна. И начало там расти растение, до той поры никем не виданное. Было оно невысоким, а на его тонких ветвях появились гроздья круглых ягод. Никто не смел их трогать. Ведь их сок мог оказаться ядовитым. Из-за этого кисти стали медленно подгнивать. Шах повелел подставить под них высокую вазу. Ягоды попадали в нее, забродили, и получилась красная жидкость. Но было ли это знаком благодарности? Или смертельным ядом?