Всадники

Адам помог горничной подняться на ноги и выпроводил их наружу, сам же вернулся за мальчиком. Ребенок сидел в углу, обняв колени, и смотрел на него недоверчивым взглядом.

— Где мой отец? — вдруг выкрикнул он.

— Отец? — переспросил Борут, — пойдем с нами, возможно, он где-то здесь.

Когда удалось вывести мальчишку, князь увидел, что Орлик и Скворуш уже освободили еще трех пленных. Граф нетерпеливо расхаживал из стороны в сторону, баронесса, прислонившись к стене, обмахивалась истрепанным веером, а Сашко Скворуш застыл напротив, не сводя с нее восхищенного взгляда.

К одному из пленных и бросился мальчишка, молча обхватив его за пояс. Это был высокий плотный мужчина с обветренным лицом в простой одежде. Видно, мастеровой. Он прижал к себе ребенка и с благодарностью поклонился князю.

Другой спасенный оказался проповедником, с черными бегающими глазками, и выражением крайней растерянности на лице. Он жался к стене и с ужасом поглядывал на огромную фигуру Орлика.

Третьим оказался широкоплечий парень лет двадцати, с копной светлых волос, с несколько угловатыми и неловкими манерами. Руки у него, должно быть, долго были связаны, потому что он, не переставая, разминал запястья и разглядывал все вокруг с удивлением, щурясь на свет факелов.

Орлик подошел к Адаму вплотную и прошептал ему на ухо:

— Тебе лучше самому на это взглянуть, — и кивнул на дальнюю дверь.

Борут кивнул и отправился вслед за Миколой.

В помещении, больше похожем на каменный чулан, лежал на полу человек. Склонившись над ним, рядом на коленях стоял еще один и по длинному подряснику Адам понял, что перед ним монах или священник.

— Что здесь? — Спросил князь Орлика.

Микола оторвал взгляд от раненого и быстро сказал:

— Это горец, командир! Он тяжело ранен и сейчас в беспамятстве. Монах, похоже, разбирается в лекарском искусстве. Если бы не он, бедняга умер бы еще сутки назад.

— Совершенно правильно, молодой человек! — Воскликнул монах неожиданно ясным и спокойным голосом, — Если сегодня же его не забрать отсюда, он умрет, так и не придя в себя. Рана в голову не такая тяжелая и вроде уже затянулась, только из-за нее он много крови потерял и ослаб, а вот бок у него загноился. И промывать мне было нечем. Во имя человеколюбия, призываю вас, окажите ему помощь и как можно скорее доставьте туда, где есть много воды и хоть какие-то лечебные травы.

— Как же его в таком состоянии смогли перенести сюда, — поинтересовался князь, — не по веревочной же лестнице?

— Конечно, нет, — горько усмехнулся монах, — его спустили на веревках — но длины не хватило и просто бросили. Он без памяти был. Велели лечить, сказали рано ему помирать. Этот вождь их смертельный враг, но слишком ценный, чтобы просто убить. Они виды на него имели, выкуп богатый или еще что… За меня-то им никто и медяка не даст, вот и держат меня здесь второй месяц. Понравилось, что главаря их вылечил, отпускать не хотели.

А тут этот вождь… По-хорошему, чтобы вылечить, надо было его давно отсюда вынести. Но сколько я не умолял тюремщиков, сколько не говорил, что здесь горец помрет, никто мне не верил. А может, им все равно уже было, забыли о нем или опасались мести. Новости то в горах быстро разносятся. Значит, не хотели, чтобы о нем узнали. А теперь уже ему совсем плохо и если вы не поможете…

— Конечно, мы поможем, — заявил Борут, — но с условием, что вы тоже поедете с нами и продолжите его лечение. Без вашей помощи он не жилец, так что убить его сейчас будет милосердием…

— Я сам хотел просить вас об этом. — Легко согласился монах. — До пострига в монахи, я с малолетства прислуживал знаменитому лекарю, моему дальнему родичу, который жил в столице — при дворе императора, и кое-чему от него научился. Потом попал в монастырь. Служение Богу стало смыслом моего существования. Так бы и жил там до самой кончины. Но по попущению Господа, спустя десять лет служения, из монастыря мне пришлось уйти. Полгода уже странствую по Вендии, но так и не нашел себе дом. Хотел податься обратно в столицу, повидать знакомых. Но шум больших городов меня уже давно не прельщает. Вот и шел неспешно из одного поселка в другой, где требы совершу, где и службу отслужу. Месяц назад не повезло мне — к бандитам попал ненароком. Да и то грех жаловаться. Голодом не морили, и почти все обращались со мной уважительно.

— Ну что ж, — князь еще немного посмотрел на безжизненное тело горца, — Микола, бери Сашко и сделайте какие-нибудь носилки. Попробуем привязать его к ним и вытащить наружу. Ну и жерди подлиннее приладьте — привесим меж двух коней.

— Понял, командир, — Орлик выскользнул из помещения.

— А вы можете еще немного побыть с раненым? — Спросил князь.

— С превеликим удовольствием.

Адам уже повернулся, чтобы уйти, но тут остановился и добавил:

— Прошу прощения, что не представился. Адам Борут.

— Меня зовут — отец Филарет, — отвечал монах.

Адам вышел из тесной каморки, думая о горце и об интересном монахе. Было тесно, все ждали его, не решаясь предпринять что-то сами.

Из отверстия в потолке упала веревка, и Скворуш лихо съехал по ней вниз, игнорируя веревочную лестницу.