Всадники черных лун

— Я рад, что вы поняли. Я не ищу для себя ничего. Но очень расстроился, видя вас в таком состоянии. Простите мою бестолковую суету. Я все еще боюсь потерять нового друга — вас. На кухне же все радостны и стряпают. Горит жаркий огонь под очагами. Скоро испекут первый хлеб. Уже вовсю им пахнет, — сымпровизировал Рик, — так что не стоит печалиться. Я стараюсь делать добро. Только не всегда у меня выходит задуманное, гораздо чаще как-то слишком кособоко. Так иной раз наперекосяк, что сядешь в расстройстве и думаешь: чего ж это такое: добро ли, зло? Но я всегда делаю от души. От чистого сердца. Как протягивают руку, чтобы поймать оступившегося — не думая о выгодах. Просто ловят за локоть, чтобы не упал. Как вы себя чувствуете, святая женщина?

— Хорошо. Я уже давно не чувствовала себя так хорошо. — сказала настоятельница. Нахмурилась:

— Однако не следует называть меня святой. Я не святая. Я просто настоятельница.

— Согласен. Я не стесняю вас своим обществом? Мне показалось, что занимать вас разговорами, когда на столе еда, довольно гадко с моей стороны. И я исчезаю, — сказал Рик Хаш, отходя к двери:

— Покойной вам ночи, но сначала, конечно, приятного аппетита.

Рик тихо удалился к стене, за которой его ждал верный серый. Да общительный дружинник, приглядывающий за тем, чтобы серого не украли и не съели.

Некоторое время слепая лежала неподвижно, затем протянула руку и потянула за шнурок. В дверях почти сразу же показалась монахиня. Она удивленно посмотрела на поднос из монастырской трапезной, где горела масляная лампа, освещая расставленную снедь.

— Где послушница, что стояла сегодня при воротах? — ровно спросила слепая.

Монахиня поклонилась:

— Я сейчас позову ее, мать — настоятельница.

Слепая промолчала. Через недолгое время в дверях склонилась виноватая девчонка:

— Я здесь, мать — настоятельница. Чего изволите?

— Подойди. Ближе. Сядь со мной.

Послушница робко присела на самый край постели.

— Ты пропустила этого юношу во второй раз, и без помощи знакомого с монастырем человека барон не смог бы накрыть для меня этот ужин. Следовательно, с самыми благими целями, из любви ко мне, как я понимаю, вы оба нарушили устав монастыря. С одной стороны, я должна тебя примерно наказать. С другой же — в той же мере похвалить. И я сделаю все сразу. Посему вот моя воля — садись и ешь это, девочка.

— Но… — девчонка хотела сказать, что не приходил барон вторично, однако теперь это выглядело бы неумелой ложью. Она прикусила губу, настоятельница приподняла брови:

— Что «но»?

— Н-но неужели вы даже не попробуете? — нашлась девчонка, — Мы так старались для вас!

— Только что юноша уже изложил все возможные извинения за вторжение в келью. Стоит ли повторяться? — размеренно произнесла слепая, но было видно, что она тронута, — Хорошо. Я сниму пробу, а ты съешь остальное.

— Да, мать — настоятельница, — печально вздохнула послушница.

— Тебе понравился этот юноша? — спросила слепая. Девушка потупилась:

— Он добрый, мать — настоятельница. Сейчас так мало добрых людей…

— Что ты в него влюбилась? Я так и думала. Он недолго пробудет в Миррор. Следовательно, поскольку сейчас у него предостаточно забот, вы не наделаете глупостей, — чуть улыбнулась слепая, — ну, встань, я сяду. Что там у ворот, спокойно?

— Целый обоз заезжал, мать — настоятельница, — заулыбалась девчонка, — телег сто, не меньше. Сказали, теперь каждую ночь будут везти по столько.

— Сто возов? Да, барон взялся за снабжение с размахом, — усмехнулась слепая, — Что же, будем молиться, чтобы плохие времена кончились для всей Миррор, а не только для нас.

Она нерешительно попробовала. Подставила ладонь.

Девчонка с готовностью вложила в высохшую руку хлеб:

— А хлеб-то белый, рыхлый, самый лучший доставил! Понравились ему вы. А на кухне сейчас сестры наш хлеб начали печь. Уже и запах пошел. А мясо тоже привезли. И вина несколько бочек. И может, еще чего, только меня к вам позвали.

Слепая с сожалением отложила ложку и почти нетронутый ломоть хлеба:

— Благодарю. Теперь твоя очередь. А я лягу. Устала. Но согрелась.

Улеглась и заметила:

— Кажется мне, что если бы в этот день привратницей стояла не столь привлекательная монахиня, как ты, все могло бы сложиться иначе. Не отвечай! Я размышляю.

И совсем негромко заметила:

— И даже если ты с этим человеком и наделала бы глупостей — боюсь, у меня не хватило бы твердости примерно тебя наказать. Впрочем, кто знает будущее?

14. Воронин

Рик Хаш, удобно откинув пилотское кресло, из-под опущенных век рассматривал станцию Пферд. Его корабль осторожно пробирался к станции между крупными каменными обломками третьего астероидного пояса системы Пферд. Как показывала информация, высвеченная на пластине астронавигационного терминала, до станции остались считанные километры.

Стальная рыба юулганского одноместного эскадренного миноносца изящно направляла свои пять сотен тонн в открывающиеся просветы, расталкивая на малой скорости каменное крошево помельче, приближаясь к темной округлой массе, закрывающей собой прямо по курсу жиденькие звезды местного неба.