Всадники ниоткуда. Рай без памяти. Серебряный вариант (сборник)

Так и есть: смятение в умах уже началось. Надо развивать партию. Шах королю!

– Ты ошибаешься и скоро осознаешь свою ошибку, – сказал я. – А пока я перевожу тебя из шахты.

Он вскочил испуганно:

– Куда?

– Сюда. В канцелярию. Ты должен быть у меня под рукой.

– А если я не хочу?

Я усмехнулся.

– Оставь меня в шахте, Ано. Прошу. Сейчас это очень для меня важно. – Голос его дрожал, он почти умолял, этот голос.

– Нет. – Я решительно отверг его просьбу. – Ты сам поймешь, где ты нужнее.

– Никогда! – крикнул он. – Никогда не пойму.

Я решил добить его: у меня не было выхода.

– Ты и раньше мало что понимал. Из-за непонятливости и газету погубил.

Он сразу сник, даже голову опустил, как провинившийся школьник.

– Я не обвиняю тебя в предательстве, потому что знаю предателя, – сказал я. – Но твое недомыслие и доверчивость, столь же легкомысленные, как и сейчас твое недоверие, привели к провалу.

Он вздохнул и выдохнул; казалось, он задыхался.

– Ты знаешь предателя? Кто?

– Этьен. Я же предупреждал тебя.

– Но ведь он сам оборудовал типографию.

– Был в одной стране – до вашего Начала, конечно, – некий провокатор по имени Евно Азеф. Он организовывал революционные акции, чтобы потом донести полиции. Этьен помельче, но из той же породы.

Джемс уже не отвечал, не глядел, не кривился. А я выдавливал из него упрямство, как зубную пасту из тюбика.

– Кстати, газета выходила и выходит без перерывов. Была оборудована резервная типография, о которой не знали ни ты, ни он. И редактирует ее неплохо один наш общий знакомый.

– Кто?

– Мартин.

– Твой Мартин?

– Наш Мартин, – сказал я. – Такие-то пироги, юноша. Забирай свои пожитки и переселяйся в административный барак.

– И все-таки не верю, – повторил Джемс, но уже без прежней уверенности.

– Поверишь, – усмехнулся я. – Даже плечики опустишь, когда увидишь очередной номер. Мат!

– Что? – не понял Джемс.

– Ничего, – сказал я, уже думая о другом.

Теперь мне нужен был только повод для отъезда в Город.

Время работало на нас.

35. Гамбит Этьена

Повод нашелся. Нужно было сменить вольнонаемных шоферов, подвозивших из Си-центра муку ручного помола, из которой замешивалась лагерная похлебка для кухонь, и деликатесные продукты для администрации и охраны. Я выехал ночью, рассчитывая застать Зернова или в крайнем случае Мартина. Конечно, жаль было подымать их с постели, но кто-нибудь – или Борис, или Дон – нашел бы способ добраться до Фляша. А с Фляшем требовалось связаться до вечера: времени у меня не было.

Конюшня отеля была на замке, конюхи спали, и я, привязав лошадь к афишной стойке, прошел в вестибюль «Омона», не рискуя никого удивить, – мой мундир был идеальным ночным пропуском. Но и удивлять было некого – швейцар дремал у себя в каморке, а портье просто спал, положив голову на руки. Тоненькая струйка слюны текла по губам на полированный дуб, и требовалось что-то погромче стука моих сапог, чтобы разбудить спящего. Так я и добрался незамеченным до нашего номера, тихонько открыл дверь собственным ключом и вошел.

Вошел и отшатнулся. На меня из соседней комнаты прыгнул с безумными глазами Мартин. Он был одет, в руке сверкнул знаменитый нож. Прыгнул и тоже отшатнулся – я стоял ярко освещенный трехсвечником на камине.

– Будь ты проклят! – воскликнул Мартин и сплюнул. – Галунщик чертов! Как вошел?

– У меня же ключ, – удивился я.

– Почему ночью?

– «Почему, почему»! – обозлился я. – А почему ты одет? И кто там в комнате?

– Ну, входи, – сказал он, подумав, и пропустил меня вперед.

В комнате было так накурено, что даже десяток свечей не позволил сразу рассмотреть лиц собравшихся. Я никого не узнал, но все вскочили, различив мой проклятый мундир.

– Порядок, – сказал Мартин. – Тревога отменяется. Это Юри Ано лично и срочно.

– Ну и напугал ты нас, Юрка, – услышал я в дыму голос Зернова.

– Меня он не помнит, – засмеялся сидевший ближе всех Стил.

– А меня не узнает, – откликнулся Фляш.

Теперь я разглядел всех и даже узнал сидевшего на диване Томпсона, такого же седого и худощавого, каким я знал его на Земле.

– Я о вас столько слышал, молодой человек, – сказал он, – что горю нетерпением узнать вас поближе.

Даже голос его был знакомый, томпсоновский. И все же это был другой Томпсон, что-то в нем изменилось. Я не разглядел еще, что именно, но что-то изменилось. Я скорее угадал это, чем понял.

– Простите, господа, если помешал. Я не знаю ни причин, ни целей этого ночного собрания и могу сейчас же уйти, но мне именно срочно, как сказал Мартин, нужен Фляш. Разрешите, я оторву его на несколько минут, – выпалил я все разом.

– Отрывать незачем, – ответил Фляш, – здесь все равны.

– Кроме меня. Я могу выйти, – сказал Мартин.

– Не дурите, Мартин. Вы специально приглашены, как и Ано, хотя мы и не могли с ним связаться.

– Я назначен комендантом Майн-Сити, – объявил я.

И все умолкло. Как долго длилось молчание, я не могу сказать, но в эти минуты каждый, вероятно, обдумывал и рассчитывал перспективы, которые открывало мое назначение. Наконец Фляш спросил:

– Давно?