Всадники Ветра (СИ)

— Знаю, — признался человек-из-сна, но в голосе прозвучало сожаление. — Я бы с удовольствием свернул бы шею этой крысе, — закончил он.

— Опомнитесь…

— Не стоит, — прервал человек-из-сна. — Я здесь, а значит, могу отвечать за свои поступки. Меня убивает, что в замок могла попасть такая крыса, и не просто попасть, а еще причинить вред будущей принцессе и остаться безнаказанной! — громыхал он, я протестующе застонала — звуки были слишком громкими для меня, истощенной болью.

— Я не знаю, как выразить…

— О чем речь? Это мой долг, — опять прервал человек-из-сна своего гостя. — Просто невозможно смотреть на то, как она страдает. Еще эта лихорадка… — усталость и озабоченность в его голосе звучала все резче и резче с каждым словом.

— Вы спали? — заботливо спросил гость. Я буквально почувствовала, как человек-из-сна покачал головой.

— Когда? — вопросом на вопрос ответил он. — Боюсь, я не смогу оставить ее хотя бы на час…

— Неужели, вы мне не доверяете? — спросил его гость.

— Конечно, доверяю, но дело совсем в другом.

— В чем? — допытывался мужчина.

— Она привыкла ко мне, не боится. Вы сами были свидетелем того, как она буйно реагировала на то, когда лекарь попытался ее осмотреть, как мы совместно с вами зашили ее рану. Запах или что-то другое — но ей не нравятся незнакомые люди. Даже на вашу тень, — я содрогнулась при этом слове, — она реагирует так яро и неистово, что я боюсь оставлять даже вас возле нее.

— Поверьте, я справлюсь, вам нужно поесть и поспать, — настаивал второй мужчина. Человек-из-сна сокрушенно вздохнул.

— Вы правы.

Влажная ткань в последний раз коснулась моего лица, и он поднялся с моей кровати, которая распрямилась, избавляясь от его веса, при этом движение ужасно отозвалось в моей ране. Я застонала. Человек-из-сна счел это протестом.

— Не могу, — прошептал он, касаясь пальцами моего лба. Кожа потихоньку остывала.

— Иначе вы ей не поможете, поймите…

— Да. — Тихий звук посреди пустой, как мне казалось, комнаты. Только мое тяжелое дыхание разносилось по ее пространству. — Я отдохну. Присмотрите за ней, я вас умоляю.

— Конечно, — поток воздуха сообщил мне, что человек-из-сна отошел от кровати. Волчье чутье предупредило, что приближался знакомый незнакомец.

Звуки его шагов привычно отзывались в моих ушах, я точно знала их. Запах, сопровождающий его, даже ритм дыхания являлись отдаленно знакомыми. Человек-из-сна вышел из комнаты, и, будто бы вместе с ним, меня покинули всякие силы. То ли сон, то ли бред овладел мною.

Я тряхнула головой, разметав капельки воды в разные стороны. Он обтряхивался неподалеку, мы только что переплыли реку, ледяная вода обжигала кожу под шерстью, но мы упорно плыли на другой берег. Иные были совсем близко, он тоже это чувствовал, я начинала бояться. Тем более, чем дальше мы уходили, тем тоньше становилась связь между мною и «неотвергнутой», которая болела. Я, как могла, делилась с ней своими способностями, но волк постоянно меня одергивал, не позволяя тратить понапрасну силы на нее. Я не слушалась и упорно следила за ее безопасностью.

Сейчас человек возле ее кровати стал другим, но даже рыжим он не внушал опасения, она считала его запах знакомым, а я ей доверяла, так что позволила поспать. Ее слабое человеческое тело с трудом справлялось с раной, а «неотвергнутая» ее даже не вылизывала. Как она себя излечит? Но за ней ухаживали, что меня несколько успокаивало. Злобный рык волка заставил меня вернуться в свое тело.

Он с ненавистью смотрел на меня, ему не нравилось то, что я помогаю человеку, который, по его мнению, нам больше не нужен. Но она обратилась ко мне за помощью! Как я могу бросить ее, когда «неотвергнутая» потратила последние силы, чтобы докричаться до меня? Объяснить это волку я не сумела, поэтому, как могла, скрывала от него свои действия.

Шкура стала тяжелее в несколько раз от воды, но у нас не имелось времени, чтобы остановиться, вылизаться и просушиться. Я бежала к Иным. Теперь и они нас звали. Разум рвался на несколько частей.

Следующий приход в сознание сопровождался диким отчаяньем — я хотела встать, сесть, хотя бы пальцем пошевелить, открыть веки, в общем, сделать хоть что-нибудь. Но мучительно боялась даже дышать, хотя вдохи и выдохи мерно поднимали и опускали мою саднящую грудь. Человек-из-сна сидел рядом — волчье обоняние дало знать о нем почти мгновенно. От него исходил запах кожи от сбруи и жира, он что-то чинил, убивая время. Я пошевелилась.

— Эверин? — с надеждой спросил до боли знакомый голос, но ответа он не получил. Я лишь застонала.

Вода полилась в горло, все еще обжигая его поверхность. Желудок отчаянно хотел поесть, но я боялась, как отреагирую на еду после яда. Да и как о ней попросить я не знала. Казалось, забыла, как нужно шевелить ртом и языком, чтобы получались членораздельные и понятные другим людям звуки.