Всадница без головы

— А где наша мамаша с малявками?

Ник молча положил перед ним лист, друг развернул и прочел, жуя:

— «Спасибо за приют, но пора и честь знать, мне нужно заняться своими делами. Петя, вдруг появится время, перегони мою машину во двор Тоси, если не сможешь, то пусть постоит пока у тебя, ладно? Извини, шкаф я не починила, не хочу кольцо в скупку относить, там ограбят, сдам в комиссионку, тогда восстановлю. Книжку верну, когда Мишка прочтет, отнимать — значит, расстроить его, этого делать я не стану. Дети тебе жмут руки. Аля». Что ж, это ее решение, но почему я теперь должен отдирать кабинет от красок? Я пошел работать, а ты…

— Тоже на работу, — проглотив кусок, вздохнул Ник.

* * *

Многие не выносили Андрея Максимовича из-за скверного характера, который проявлялся в период неудач. Если следствие шло со скрипом, а в данном случае оно застряло на месте, Черновой просто сатанел, становился грубым, нетерпимым, за что его иногда хотелось прибить. В остальное время… м-да, остального времени на долю оперативников выпадало маловато в период следствия, поэтому желающих работать в группе Чернового не находилось. Кроме Тахира, коллеги его называли камикадзе. Но это так, к слову, потому что Олег впервые попал на разгон и в изумлении таращил глаза в основном на Тахира, поражавшего юношу спартанским спокойствием.

— Да твою мать! — орал (не кричал, а орал!) Черновой. — Столько дней, а у вас ничего! Ноль! Над нами вся страна будет хохотать, потому что преступление сработано вкусно, с фантазией, а мы в бездарном минусе. Вольскую застрелили, ее адвокат — овощ, где-то шляются три трупа… Они есть, есть! Может, кто-нибудь сомневается, что они есть? (Какие уж тут сомнения?) И вот, пожалуйста: покушение на сына Вольской. Где-то же существует конфликт. А конфликт ведет к мотиву. А мотив — к преступлению. Ребята, вы охренели? Где работа? Ваша работа?

Олегу тоже хотелось бы спросить: а ваша работа где, кто из нас следователь, мозг чей должен работать? Но тогда точно будет конфликт и кое-кому придется расстаться с работой, кому — не вопрос. Однако у всякой бури кончается энергетический запас и наступает штиль, так и Черновой израсходовал силушку, плюхнулся в кресло, отвернувшись от помощников. Тахир дал ему время отдышаться и как ни в чем не бывало подал идею:

— Директриса антиквариата намекнула на проверяющие службы, которые прессовали Вольскую, может, нам их прокачать? Правда, после этого нас начнут прессовать.

— Какие именно службы? — взревел Черновой, выделив слово «именно» и продемонстрировав неисчерпаемый запас сил. — Их много. А у Вольской еще и направлений целых пять! Магазины «Продукты», «Деревенское мясо», «Овощи и фрукты», кондитерская «Колобок» и антикварный салон. Все точки проверяются разными службами…

— Ого, сколько дармоедов, — пробубнил под нос Олег. — Продукты, хоть мясо, хоть овощи с конфетами, не бывают под другим названием, все вместе это продукты. А проверяют разные службы? Во дают!

— Что ты сказал? — повернулся к нему Черновой.

— Нет-нет, я просто рассуждаю, — скромно потупился Олег.

— Рассуждай по делу, с пользой, ладно? Итак, имена — кто конкретно прессовал? Чего добивался от Вольской? Где сведения?

— Директриса антикварного салона отказалась давать показания, вы же знаете, — оправдался Тахир.

— Я знаю, что вы не умеете разговаривать с людьми, поэтому вам отказывают в даче показаний.

— Дайте нам мастер-класс, — парировал без напора опер.

Андрей Максимович метнул в него недружелюбный взгляд и, скрестив на груди руки, опустил голову. Он думал. Снова наступила мирная и длинная пауза, если бы в кабинете висели ходики, под их мерное тиканье можно было крепко и сладко поспать. Но в этом кабинете нельзя засыпать, нельзя улетать мыслями далеко, так как громкий голос Андрея Максимовича может до инфаркта довести внезапностью и резкостью:

— На какие вопросы мы можем ответить? Первое: зачем Бисеров держал в носке трубку?

Наконец-то! Начальник наорался, и началась работа, Тахир взял на себя смелость отчитаться:

— Сим-карта зарегистрирована на человека, который не проживает в нашем регионе, то есть симка левая.

— Ты хотел сказать — номер левый, не зарегистрированный ни на одно лицо? — внес уточнение на спокойной ноте Черновой.