Всадница без головы

В палате у постели больного сидела молодая женщина скромного вида, по всей вероятности, жена племянника, миниатюрная и хорошенькая девушка по имени Алена, она читала Бисерову с планшета новости. На звуки шагов обернулась, увидев посетителей, встала со стула, сказав доктору:

— Я выйду? Хочу позвонить мужу.

На этот раз Черновой сел на ее место, чтобы быть поближе к важному свидетелю, и сканировал Бисерова, особенно глаза адвоката, ведь именно этот орган придает неповторимое выражение лицу, иной раз продавая нутро хозяина. Больной представлял собой не слишком приятное зрелище, слова доктора «истощение организма» можно понимать буквально, оно налицо. Кстати, Бисеров тоже с не меньшим интересом и, как показалось, с опаской изучал следователя, не исключено, что Черновой ему тоже не понравился.

— Вы хотели поговорить со мной, — напомнил Андрей Максимович.

— Если вы следователь… — с трудом выговорил Бисеров.

Сразу видно: адвокат никогда не работал по уголовным делам, иначе знал бы, кто перед ним. Андрей Максимович полез во внутренний карман жилета, убеждая свидетеля:

— Я следователь. Работаю по убийству Вольской Зои Павловны. Сейчас покажу удостоверение…

— Не надо.

— Тогда мы с моими помощниками слушаем вас.

— Лучше… вопросы…

— Хорошо. Утром двадцать пятого августа мы нашли вас в доме Вольской Зои Павловны, вы были ранены, а она убита. Что произошло в ее доме?

— Мы были на встрече, — еле ворочал языком Бисеров. — Потом приехали к Зое домой… и… и на нас…

— Вы приехали не одни, верно? Вас сопровождал легковой автомобиль.

— Да… я забыл… Простите.

Понимая, что после длительного беспамятства человек долго обретает способность мыслить, помнить, понимать и говорить, Черновой решил не мучить счастливчика (он ведь остался жив) и помочь ему:

— Напомню: вы приехали с Кривуном Ульяном Тарасовичем. Что за сумки внесли в дом Вольской охранники Кривуна?

— Сумки… — повторил Бисеров. — Да… наверно, были… Не сумки! Это были баулы. В них лежали деньги. И бумаги… Подписывали их… Зоя и Кривун подписывали… Я хотел сказать вам…

— Хорошо, хорошо, вы обязательно скажете, — перебил его Черновой. — Я хотел бы знать, что за бумаги подписывали Вольская и Кривун?

— Сделка… Кривун купил у Зои весь бизнес… оптом.

— Но четыре баула… Не во всех же были деньги?

— Во всех, — сказал Бисеров. Он ощущал неудобства, пошевелился и поморщился от боли, но продолжил: — Там было много денег… очень много… наличкой…

— Сколько?

— Это так важно?

— Пока нет. (Действительно, так ли важно знать точную сумму в четырех дорожных сумках? Она просто охрененная.) Итак, они подписывали, и в этот момент появился человек. Он начал стрелять, так?

— Да. О нем хочу…

— Откуда он появился? Вошел в дом или уже был там?

— Не знаю… Не помню… Как-то сразу возник…

— Вы не видите? Он перевозбужден, — вступил в диалог доктор. — Вы можете ухудшить его самочувствие, и он не скажет, что хотел. Заканчивайте. Окрепнет, тогда и расскажет во всех деталях о нападении.

Черновой перевел взгляд с доктора на Бисерова и вынужден был признать, что эскулап прав: сейчас бесполезно вытаскивать из адвоката подробности, еще вернется назад в кому из-за перевозбуждения, и придется снова ждать, когда глаза откроет. Андрей Максимович задал главный вопрос, на который вряд ли знал ответ Бисеров, но это от досады:

— Может, вы знаете имя убийцы?

— Да… — выдавил вспотевший от напряжения адвокат. — Знаю…

— Кто это был? — воскликнул слишком громко Черновой.

— С… Сте… фан…

У адвоката явно кончались силы, Черновой поспешил уточнить:

— Сын Вольской?! Как же вы узнали его? Убийца был в маске.

— По… по браслету… на ру… руке. Рукав сдвинулся и… Золотой… с камешками… маленькими… по краю… всегда носит его, не снимая…

— Вы уверены? Стефан застрелил свою мать, Кривуна, он же стрелял в вас?

Слово «да» угадывалось только по артикуляции, произнести его громко Бисеров уже не смог. Черновой поблагодарил его, пожелал скорейшего выздоровления и вышел из палаты, до самого автомобиля следователь хранил молчание, усевшись на первое сиденье, не обсуждал показания, а распорядился:

— Значит, так, ребятки. Это, конечно, мое упущение, надо проверять на подлинность все, что показывается нам или говорится фигурантами, но… и на старуху бывает проруха. Поэтому… Тахир, завтра с утра едешь на вокзал и устанавливаешь, ехал ли сын Вольской в поезде. Свяжись через начальника со всеми службами, а также с проводником. Мягкий вагон, не столь уж много пассажиров пользуется этими купе из-за дороговизны, проводник должен помнить отсутствовавших, если они были. Трогай, Тахир, меня сначала отвези, устал я чертовски.

— Не понял! — подал голос с заднего сиденья Олег. — Мы что, не поедем задерживать Стефана Вольского?!

— Не поедем, — огорошил его Черновой.

— Как так?! Почему?!

— Сначала следует добыть доказательства, улики, подтверждающие свидетельские показания.

— Не, ну, свидетель, в которого стреляли…