Все будет хорошо... (СИ)

— Вот и молодец! — карианец взлохматил мои волосы, — Умывайся и — за стол! Пока Ксатр там всё не слопал!

— Аграф… — карианец вопросительно посмотрел на меня, — А Ксатр… он очень меня презирает… за то, что я не убила себя? За то, что не сумела сбежать?..

— Нет, — "нянь" тепло улыбнулся, — Я ему всё рассказал. Он тебе искренне сочувствует! Говорит, что рад такой сестрёнке… ты не против…?

— Я только — "ЗА"! — ура! у меня снова будет семья!

Словно на крыльях, полетела в столовую.

Не успела войти, как белокожий Ангел с "адскими" глазами, сорвался с с места за столом, и закружил меня по комнате:

— Звёзды! У меня есть сестрёнка! Ой! Гасси! — парень побелел до синевы.

Дорри, которая поползла следом за мной, заинтересованно-кокетливо полураспустила "венчик" смертоносных щупалец.

— Не бойся, — я на всякий случай закрыла мальчику собой, — Она тебя не тронет. Дорри, ты его не тронешь! Никогда!

Гасси, послав мне волну огорчения, уползла к дверям. С её точки зрения — дверь — идеальное место для засады… Ведь именно оттуда был приток вкусной ЕДЫ!

— Ты уже встала, — обволакивающе-нежный голос Лейвеллин заставил меня и Ксатра нервно вздрогнуть. — Аграф, надеюсь ТВОЙ сын не глуп и не будет претендовать на мою Пару?! — в голосе матриарха и её взгляде мелькнула одержимость.

— На меня никто, кроме вас не претендует! — выплеснула я негатив Лейвеллин, со стыдом замечая, как красивые глаза матриарха становятся безжизненными.

— Прости… я снова тебя оскорбила и расстроила, — опустила глаза матриарх. — Нора… ты позволишь разделить с тобой трапезу? Одной — кусок в горло не лезет…

— Ддда… конечно… это же ваши владения… — совсем смутилась я.

— Нет, солнышко, это всё твоё… Так позволишь?

Аграф сделал "страшные" глаза.

— Мати, позволите мне с сыном уйти? — спросил карианец.

— Да… идите… — рассеянно ответила Лейвеллин, не сводя с меня больных глаз.

Карианцы исчезли.

— Идёмте за стол? — неуверенно предложила я. — За вами поухаживать?

— Позволь — я поухаживаю за тобой? — взмолилась матриарх.

Я молча кивнула. Лейвеллин, едва касаясь меня, проводила к моему любимому креслу и усадила в него, касаясь губами волос.

— Я всё делаю не так? — пододвигая ко мне мисочку с молочной кашей, отметила женщина… (или не женщина?), — Пытаюсь исправить — и снова всё комком… А знаешь, какое у меня самое заветное желание?! — вдруг что-то для себя решив, спросила Лейвеллин, впиваясь в меня взглядом.

Вот что на такой вопрос должна ответить воспитанная женщина?

— Нет… даже не догадываюсь.

— А узнать хочешь?!

И снова — вопрос этики…

"Хорошо! Ну хочет она, чтобы я спросила… ну спрошу! Она, наверное, счастлива будет!" — наконец-то определилась я.

— Хочу…

"НЕ! Эль, так не пойдёт! С такими интонациями спрашивают о времени и способе казни!"

— Тебе всё равно… — отметила Лейвеллин.

— Нет! Мне интересно — что может мечтать самая влиятельная и богатая женщина планеты? — добавила я живости в вопрос.

И даже, поймав матриарха за руку, усадила рядом с собой, и прямо взглянула ей в глаза.

Мне стало действительно интересно — ЧТО она хочет!

— Я… понимаю. После моего признания, ты меня и близко к себе не подпустишь, — Лейвеллин гладила мои руки, в отчаянии глядя мне в лицо, — Но не сказать — не могу! — Она помолчала, решаясь, и выдохнула, — Я хочу, чтобы ты родила от меня ребёнка!

— А..? — мой мозг малодушно отказывался воспринимать озвученную информацию.

— Не думай, я не буду тебя принуждать. Просто не смогу! Я озвучила тебе мою мечту. Повторяю — никакого принуждения с моей стороны тебе бояться не стоит. Но я не оставлю тебя в покое! Я буду ухаживать, добиваться твоей благосклонности.

— Дда… я вас поняла… спасибо за откровенность и доверие. Но ваша мечта не сбудется со мной. Может быть с кем-то другим у вас получится…

— НЕТ! — в этот момент передо мной встала Правительница планеты, — У меня не может быть и не будет другой Пары! Моя Пара — ты! Можешь сопротивляться этому, но это — так! А теперь, давай поедим?

Я вытащила свои ладошки из рук Лейвеллин и молча принялась за еду.

— Не сердись и не обижайся, — рука матриарха погладила моё бедро, от чего я, дёрнувшись, облилась травяным напитком, — Покорись… и всем будет лучше…

— НЕТ! — отрезала я, нервно отпивая мелкими глоточками отвар.

— Как скажешь. Твоё право, — устало кивнула мати, принимаясь за завтрак. Скорее всего — по необходимости — что-то иногда надо кушать. Потому, что она просто жевала и глотала с отстранённым выражением лица.

Я тоже ела только потому, что — надо!

На такой вот оптимистичной ноте мы завершили утренний приём пищи.

Доев и аккуратно промокнув губы, Лейвеллин поцеловала мою руку и пошла к дверям. Где остановилась, и не поворачиваясь, произнесла:

— Я люблю тебя… начинай привыкать к этой мысли. Потому, что я могу и разозлиться… и отправить наёмных убийц к Берту и Мраку.

И ушла. Но явно отметила разлетевшуюся на осклки, от удара об дверь, кружку из бесценного фалинорского фарфора.