Все бури (СИ)

— Я тоже, но папа… — отвела глаза Гранья. — Он и так не в себе после ухода мамы. А так он обещает не убивать Антейна. Ну, хотя бы сразу. — пожала она плечами. — К тому же я первая избавлюсь от этого пуза! — обрисовала она огромный живот, существовавший пока только в ее воображении. — Да, лекари Лианны все просчитали. Тебе придется мучиться дольше.

— Это ты в яблочко, — грустно улыбнулась Мэренн.

Гранья уехала первой, со счастливым Антейном и важным Лагуном.

Лианна давала советы, рассказывала о собственной беременности, и Мэренн ощущала себя как в бою, только без доспеха. Было странно — волчица плохо сходилась с другими ши, особенно женщинами, но с солнечной ощущала себя легко и свободно. Сейчас, когда ее жизнь вновь поменялась, вроде бы даже определилась, Мэренн чувствовала себя одновременно счастливой и тревожной. Как могли столь противоречивые чувства уживаться вместе, ей было непонятно. Впрочем, она понимала — волчица по имени Мэренн еще слишком мало жила, чтобы знать все, или даже просто большую часть этого «всего». Для некоторых знаний, правда, в историю ши или политические интриги погружаться было вовсе не обязательно. Она впервые видела так близко Лианну, солнечную королеву, и лорда Фордгалла, часто приходившего к ней. Все, даже первые лица Благого мира — после Дома Волка, разумеется — были почтительны и приветливы с Мэренн. Улыбчивый лесной лорд с мягкими повадками — больше почтителен, а солнечная королева — больше приветлива. Приходили многие и многие, кого Мэренн даже не знала.

Однако лорд Фордгалл приходил чаще прочих. Лесные считались если не противниками, то основными соперниками волков в делах Благого Двора, и Мэренн приходилось сдерживать собственное недоверие, беседуя с общительным лордом Фордгаллом.

— Времени у меня мало. Я хочу признаться, королева Мэренн. У меня тоже есть дети, так что я знаю, что такое любовь, — вкрадчиво произнес он в последний их разговор. — С ними сложно, как и с их мамой. Но без нее еще сложнее. Знаете, если бы наши Дома породнились, миру в Светлых землях почти ничего бы не угрожало. Что вы скажете на это? Разве вы против мира?

— О, я только за. Однако я против навязанных браков. Если наши дети понравятся друг другу, то, разумеется, я буду не против их союза, — слова она выбирала тщательно.

— Стерпится-слюбится, разве нет? — в голосе лесного было столько надежды, что отказаться казалось невозможным.

— Нет, — тихо ответила Мэренн, стараясь не потеряться в чужих и своих желаниях.

— А вы правда достойны своего супруга, — сверкнул глазами лесной и погасил улыбку. — Я горжусь вашим мужеством. Вы знали, что королевские отпрыски Дома Волка неприкосновенны? В прямом смысле этого слова. Никто не сможет прикоснуться к ним под страхом смерти. Ваши дети будут очень и очень одиноки, это та-ак печально… Но не печальнее того, что вы стали женой ши, который продолжает настолько чтить свою первую жену, что создал комнату в ее честь.

— Что? — прижала ладони к щекам Мэренн.

— О, кажется, я сказал лишнего, забудьте. Я был бы рад погостить в Черном замке и стать вам опорой…

— Но черный замок открыт всегда и для всех!

— Вы снова не знали… Наш владыка закрыл доступ на два года! Даже волкам. Конечно, у вас всегда охраны на три войны, хотя это как-то слишком. А я бы так хотел бы увидеть рождение наследника! Мальчик, что может быть лучше? Или нет? — прищурился он. — Говорят, можно попросить о милосердии луну, но для этого нужно забраться повыше. На башню снов, к примеру.

— Мне не слишком понятны и приятны ваши слова, лорд Фордгалл, однако я благодарю вас, — встала Мэренн, утишивая сердце. — Вы правы, уже объявлено о завтрашнем отъезде, и мне действительно надо отдохнуть перед дорогой.

Неудивительно, что в ту ночь Мэренн снились кошмары. Этайн, о которой она думать не могла без содрогания, и неприкосновенность королевских волчат. Надо поговорить с супругом, неужели все это правда?

Наутро больше всего ей хотелось прижаться к Майлгуиру, забыться и все забыть, но в шатер заглянул его брат.

— Ваше величество, — церемонно начал Мэллин.

— Я бы просила, чтобы ты называл меня Мэренн, — так поторопилась сказать, что перебила. — Еще не хватало, чтобы и ты…

— Хорошо, моя королева, я попытаюсь. Обычно умные вещи говорит Джаред, а я дурачусь, но в его отсутствие мне приходится исполнять все роли. Я скажу тебе на ушко, что моего братца одолели бесчисленные вопросы Благого Двора, ибо его наиболее живые, пока, представители рады урвать свой кусок от каменного пирога, но он просил передать, что придет как сможет.

Мэренн поникла, остро почувствовав свое разочарование. Муж на то и муж, чтобы поддерживать жену, пусть она знала тогда, давно, как в прошлой жизни, чьей женой соглашается стать.