Всё было совсем не так (СИ)

Саске, нахмурившись, сел на мою кровать, которая была самым чистым местом в комнате, заваленной банками из-под лапши, исписанными свитками и всякими обёртками. Я вытряхнул из коробки последнюю пачку заварной лапши и стал складывать туда свои вещи. Несколько свитков, три футболки, ещё одни шорты, пару чистых трусов, плакат с эмблемой Конохи — вот, в принципе, и всё, последнюю лапшу мне, кстати, взять не разрешили.

Я уже стоял на выходе, когда меня остановил недовольный голос Учиха:

— А убраться тут?

— Ээээ, но… — меньше всего мне хотелось быть в этом месте ещё хотя бы пару мгновений, но, сообразив, что это что-то вроде проверки, воскликнул: — Я мигом!

Быстро найдя мусорные пакеты, стал быстро сгребать в них мусор с пола. Саске даже помог мне. Мы довольно быстро управились и выкинули восемь битком набитых мешков. А комната такой большой кажется, когда её уберёшь, подумалось мне, когда я бросил на неё прощальный взгляд. Надеюсь, мне нескоро она понадобится.

— Считай, что это наша первая миссия. Мы только что сделали мир немного чище! — сказал Учиха, когда мы вышли.

— Да! — я подпрыгнул от радости, что теперь точно буду жить у своего друга. Теперь можно будет заранее заняться его перевоспитанием, чтобы он не свалил к Орочимару и раздумал мстить своему брату.

* * *

— Саске, а ты… ты столько всего прочитал, может, ты расскажешь что-то мне? — вечером мы после ужина, приготовленного Мито-сан, так же лежали рядом на футонах. У меня была как бы своя комната, но спать я предпочитал рядом с другом, к тому же, тот был явно не против. Наверное, всё из-за его кошмаров.

— Могу рассказать, как образовалась Коноха, хочешь? — он коснулся моего плеча, словно хотел, чтобы я подвинулся к нему.

Я переместился поближе, и он обнял меня, это было неожиданно и приятно. Всё это немного странновато, но, думаю, наедине можно такое позволить. Наверное, Саске, так же, как и мне, очень одиноко. Он перебирал мои лохматые пряди и рассказывал про Хашираму, деда Цунаде и своего беспокойного родственничка, Учиха Мадару, объединивших кланы Сенджу и Учиха, к которым присоединились кланы Хьюга, Абураме, Нара, Акимичи, Яманака, Инузука и разные другие. Я всё это знал, но так приятно, когда это тебе рассказывают, да ещё и рассказывает твой друг. Слушая, слышал, что Саске и самому интересно всё это мне говорить, так он чувствует свою нужность. Поэтому решил, что с этого момента буду всё у него спрашивать, даже всякие глупости, типа почему трава зелёная и небо голубое.

Начиная со следующего дня, мы начали регулярные тренировки, к которым приступали сразу после возвращения из Академии. Саске сказал, что после случившегося с кланом и после того, как он провалялся две недели в больнице, он немного растерял сноровку, но мне его всё равно не обогнать. Это был вызов, и, что странно, рядом с ним не чувствовалось прежней скованности, словно мои «кукловоды» позволяют мне учиться, и это только подстегнуло мой энтузиазм.

Мы бросали сюрикены и кунаи. Раз за разом в каждой жизни во время учёбы в Академии мне метательное оружие доставалось только на десять минут на время тренировки, ведь своего у меня не было. Подбирал, конечно, на полигоне забытое или выброшенное, но оно обычно было непригодно к использованию. Центр тяжести смещён или уголок загнут, всё летит не туда, куда задумывал. В общем, когда Учиха поделился со мной нормальным снаряжением, дела пошли в гору. Не сразу, ведь тело семилетнего мальчика это тебе не тренированный шиноби шестнадцати лет, но я всегда был упорным, а зная, с чем и с кем мне предстоит сражаться, упустить такую возможность потренироваться никак не мог.

Саске, кстати, действительно растерял сноровку, мы были почти на равных, что его немного удивляло, ну да, я же шалопай и дурачок, как все считают. Потом мы занялись тайдзютцу, вот тут он легко блокировал мои удары, но и это до поры до времени, в этом возрасте я ещё очень плохо управляюсь с чакрой и не могу двигаться быстро или добавлять силу, а у моего друга это всё уже неплохо получалось. Он показывал мне приёмы, и я отрабатывал их, помня про Рока Ли и про то, что у него вообще нет техник шиноби, а его тайдзютцу будет на уровне великих мастеров.

Через две недели наших занятий во время спарринга я вдруг заметил, что у Саске активировался шаринган. Чуть не заорал ему об этом, но вовремя вспомнил, что как бы не должен знать про додзюцу клана Учиха, иначе это будет слишком подозрительно: откуда семилетний сирота о таком в курсе? Он, видимо, что-то почувствовав, остановился, и тогда я воскликнул:

— У тебя глаза вдруг покраснели!

— Это особенность нашего клана — шаринган. Мне наконец-то удалось его пробудить! — обрадовался Саске, ну как «обрадовался» — его лицо осталось безразличным, но в голосе появились некоторые «счастливые» нотки. Получается, что он пробудил его на шесть лет раньше, чем состоялась наша первая эпичная битва с Хаку. Я чуть не присвистнул.

— Сколько запятых вокруг зрачка? — спросил он, шире открывая глаза.