Все, чего я не сказала

Нэт в другом углу уткнулся глазом в видоискатель нового фотоаппарата, навел объектив на Лидию и теперь менял фокус, приближая ее и отдаляя. Так он извинялся за то, что не разговаривал с ней, захлопнул дверь у нее перед носом, когда ей совсем не хотелось оставаться одной. Лидия это понимала, но была не в настроении мириться. Через несколько месяцев он уедет, а она останется тут одна завоевывать друзей, влиять на людей и первопроходить в науке. Не успел Нэт ее щелкнуть, Лидия опустила глаза, волосами занавесив лицо. Улыбка говорит: «Вы мне нравитесь. С вами я счастлив. Я вам рад». Вот почему все обожают собак. При встрече они от радости готовы выпрыгнуть из собственной шкуры. Собаки, подумала Лидия. Вообразила себя собакой, покорной и дружелюбной, золотистым рет ривером с черной улыбкой и бахромчатым хвостом, но не складывалось: она не дружелюбна, не чистокровна, не блондинка. Она замкнута и подозрительна, как псина Вулффов – дворняга, вечно готовая к вражескому нападению.

– Лидс, – окликнул Нэт. (Вот прицепился, а?) – Лидия. Ли-иди-и-я.

Сквозь завесь волос Лидия увидела, как в нее гигантским микроскопом целится объектив.

– Улыбочку.

Вам неохота улыбаться? Что делать тогда? Заставьте себя улыбнуться. Ведите себя так, будто вы уже счастливы, и от этого непременно станете счастливее.

Лидия перебросила через плечо медленно раскручивающийся хвост. И в упор уставилась в черный глаз фотоаппарата, не улыбнувшись, не изогнув губы ни чуточки, даже когда услышала, как щелкнул затвор.

В школе после каникул Лидии первым делом предстояла физика, но из дома она сбежала с облегчением. На стол мистеру Келли оценкой вниз положила контрольную с подписью матери. Мистер Келли уже рисовал график на доске. «Раздел II: Электричество и магнетизм», – написал он поверху. Лидия села на свое место и легла на парту щекой. Кто-то канцелярской кнопкой протыкал в столешнице слово ХЕР размером с десятицентовик. Лидия прижала к нему палец, а когда отняла, на коже рубцом осталось зеркальное ХЕР.

– Хорошие были каникулы?

Джек. Рухнул за соседнюю парту, одну руку закинул на спинку, точно на девичьи плечи. Лидия почти не была знакома с Джеком, хотя он жил на углу, и много лет с ним даже не разговаривала. Волосы у него потемнели до оттенка песочного пляжа, детские веснушки побледнели, но не исчезли. Однако Лидия знала, что Нэту Джек совсем не нравится, никогда не нравился, и хотя бы поэтому обрадовалась.

– А ты что тут забыл?

Джек глянул на доску:

– Электричество и магнетизм.

Лидия покраснела.

– В смысле, – сказала она, – это же одиннадцатый класс.

Джек выудил из рюкзака шариковую ручку без колпачка и закинул ногу на ногу, щиколоткой на колено.

– А вам неизвестно, мисс Ли, что для успешного окончания школы необходима физика? Я в том году завалил второй триместр, а посему вернулся вновь. Последний шанс.

И он принялся синими чернилами обводить рисунок на подошве кроссовки. Лидия подскочила:

– Завалил?

– Завалил, – подтвердил он. – Пятьдесят два процента. Ниже, чем ниже среднего. Я понимаю, мисс Ли, вам эту концепцию постичь трудно. Вы никогда ничего не заваливали.

Лидия вся подобралась.

– Вообще-то, – сказала она, – я сама вот-вот физику завалю.

Джек не повернул головы, но Лидия увидела, как он задрал одну бровь. А потом он ее удивил: наклонился через проход и нарисовал ей на коленке джинсов крошечный нолик.

– Тайный знак нашего общества, – пояснил он под трель звонка. Взглянул в упор – глаза темные, серо-голубые. – Добро пожаловать, мисс Ли.

Весь урок Лидия пальцем обводила нолик и краем глаза наблюдала за Джеком. Его занимало что-то незримое, и он будто не слышал ни гундежа мистера Келли, ни шороха карандашей, ни жужжания потолочной флуоресцентной лампы. Большим пальцем барабанил по парте. «Может, он захочет дружить? – размышляла Лидия. – Нэт его убьет. Или меня». Но дни шли, а Джек больше ни слова ей не говорил. Иногда опаздывал, а потом весь урок лежал головой на парте; иногда прогуливал. Нолик стерся после стирки. Лидия не поднимала головы от тетрадей. Списывала с доски все, что писал мистер Келли, туда-сюда листала учебник – так часто, что истрепались края.

В конце января за ужином мать поставила на стол салат и блюдо коробочной пасты с фаршем и выжидательно посмотрела на Лидию, так и эдак наклоняя голову – точно ушастый кролик пытается расслышать сигнал. Наконец спросила:

– Лидия, как у тебя с физикой?

– Нормально. – Лидия вилкой проткнула морковный кружок. – Лучше. Уже лучше.

– Насколько лучше? – спросила мать уже резче.

Лидия разжевала морковку.

– Контрольной пока не было. Но с домашкой нормально.