Все, чего я не сказала

Лидия так и сидела, сгорбившись над столом, будто слова эти не станут правдивы, пока она не взглянет женщине в лицо. На листе сгустилось темное пятно, и Лидия не сразу сообразила, что это слеза, что это она плачет. Она смахнула слезу с бумаги, отерла щеку. Все уже ушли.

– Ничего страшного, – сказала женщина. – Нужно только четырнадцать правильных ответов.

Но Лидия-то знала, что нарисовала всего пять кружков.

В соседней аудитории, где какой-то дядька скармливал бланки считывающей машине, Лидия уколола палец карандашом.

– Восемнадцать правильно, – сказал дядька девушке перед Лидией. – Отнесите это на стойку – вас сфотографируют и выдадут права. Поздравляю.

Довольная девушка слегка подпрыгнула в дверях; Лидии хотелось ей врезать. Наступила пауза – дядька читал бланк Лидии, а Лидия рассматривала засохшую грязь у него на сапоге.

– Ну, – сказал дядька, – не переживайте. Многие в первый раз заваливают.

Он положил лист ответами вверх, и Лидия снова увидела пять темных кругов, похожих на родинки, посреди голого листа. Результатов она ждать не стала. Машина всосала бланк, а Лидия мимо дядьки пошла в вестибюль.

У стойки выстроилась длинная очередь за фотографиями. Усатый пересчитывал купюры в бумажнике, прыгучая девушка ковыряла лак на ногте, девочка с косичками и ее сосед уже ушли. На скамейке ждал Джеймс.

– Ну, – сказал он, глянув на пустые руки Лидии, – и где?

– Я не сдала, – ответила она.

Две женщины, сидевшие рядом с Джеймсом, посмотрели на нее и поспешно отвели глаза. Отец моргнул – раз, другой, будто не расслышал как следует.

– Ничего страшного, милая, – сказал он. – В выходные можно еще раз попробовать.

В мареве разочарования и унижения Лидия даже не вспомнила и не обрадовалась, что экзамен можно пересдать. Утром Нэт уедет в Бостон. Думала она лишь об одном: «Я застряну тут навеки. Я никогда не выберусь».

Джеймс ее приобнял, но его рука весила как свинцовая плита, и Лидия передернула плечами.

– Может, домой поедем? – спросила она.

– Как только Лидия войдет, – сказала Мэрилин, – мы все кричим: «Сюрприз!» А потом ужин, а после ужина подарки.

Нэт наверху собирал вещи, и Мэрилин вслух составляла планы наедине со своей младшенькой, хотя разговаривала отчасти сама с собой. Ханна, счастливая, что мать обращает на нее внимание, пусть и за неимением других собеседников, глубокомысленно кивнула. Поупражнялась вполголоса – «Сюрприз! Сюрприз!» – и посмотрела, как мать голубым пишет имя Лидии на плоском торте. Торту полагалось походить на автомобильные права – прямоугольник в белой глазури, с фотографией Лидии в углу, где на правах фотография. А внутри шоколадный торт. Поскольку этот день рожденья особенный, Мэрилин испекла торт сама. Тесто из коробочной сухой смеси, что уж врать-то, но замесила она сама: одной рукой водила миксером, другой придерживала побитую алюминиевую миску, чтоб не елозила под венчиками. Мэрилин разрешила Ханне выбрать тюбик с глазурью, а теперь выдавила остатки из одного – успев написать ЛИД – и полезла в пакет за следующим.

Какой особенный торт, подумала Ханна, – он и на вкус, наверное, очень особенный. Лучше, чем просто ванильный или шоколадный. На коробке женщина с улыбкой наклонялась над куском торта. И написано: «Смешивайте с любовью». Любовь, решила Ханна, сладкая, как мамины духи, и мягкая, как суфле. Она украдкой продавила пальцем ямочку в очень гладкой поверхности торта.

– Ханна! – рявкнула Мэрилин и отпихнула ее руку.

Пока мама лопаткой разглаживала вмятину, Ханна языком потрогала глазурь на пальце. Такая сладкая, что заслезились глаза, и, когда Мэрилин отвернулась, Ханна обтерла палец об изнанку скатерти. Между мамиными бровями пролегла морщинка – ясно, что мама расстроилась. Ханну подмывало опуститься на колени, прижаться головой к ее бедру, обтянутому фартуком, – так мама поймет, что Ханна не хотела портить торт. Она шагнула к матери, но та отложила тюбик, не дописав букву, подняла голову и прислушалась.

– Что-то они слишком рано.

Ногами Ханна почувствовала, как вздрогнул пол, – со скрипом открылись двери гаража.

– Пойду Нэта позову.

Но когда Ханна и Нэт спустились в кухню, Лидия с отцом уже вошли в коридор, и момент для «Сюрприза!» был упущен. Мэрилин ладонями обняла лицо Лидии и крепко поцеловала, оставив на щеке красный рубец помадного пятна.

– Быстро вы обернулись, – сказала она. – С днем рождения. И поздравляю. – Она протянула руку: – Ну? Показывай.

– Я провалилась, – сказала Лидия. Прожгла взглядом Нэта, затем мать – мол, только попробуйте расстроиться.

Мэрилин вытаращилась.

– Что значит – провалилась? – удивилась она – искренне, будто и слова такого никогда не слышала.

Лидия повторила громче:

– Я провалилась.