Все, что дозволено небесами

– Его интересовало, почему дядя сразу начал с угроз, почему не попробовал договориться. В этом есть моя вина. Я предупредила, что Герман договариваться не будет. Что его нельзя ни купить, ни вынудить к повиновению.

– Вынудить можно в принципе, – пробормотал Герман, разваливаясь на стуле. Он устал и ему надоело вести себя прилично. – Если знать, как взяться за дело. Литвак не знал. Он спустил курок первый и последний раз в жизни, да и то промазал. Целился ведь в Леньку. Марго пострадала случайно.

– Там, в Пещере Костей, он собирался выстрелить в тебя, – сказала Дина. – Вспомни, он сам сказал «я выстрелил один раз, выстрелю и другой».

– Так и сказал? – Александр вновь что-то черканул в блокноте. – Вы все это слышали?

Да, они слышали. И подтвердили.

– Он собирался выстрелить в тебя после того, как ты упомянул Варданяна и второго, как его…

– Глеб Зимин.

– В каком контексте ты их упомянул? – повернулся Александр к Герману. – Можешь повторить свои слова?

– Его слова: «Дина сказала, что с тобой этот номер не пройдет». В смысле договориться со мной не удастся. Мои слова: «К тому же твои шестерки Зимин и Варданян немного посплетничали».

– Услышав это, дядя сказал: «Ты не оставил мне выбора», – продолжила Дина. – Я поняла, что он готов спустить курок, и закричала.

– Что вы закричали? – спросил Александр.

– Не помню. Просто закричала. А потом из колодца донесся этот звук. – Дина прикусила губу. Скользнула взглядом по деревянной оконной раме, выкрашенной белой краской, уже порядком облупившейся. – Шипение или свист… не знаю, как его лучше назвать. Он был очень страшный, очень. Дядя обернулся, посмотрел в колодец. И тоже закричал. Коротко и сдавленно, как мог бы закричать человек, которого схватили за горло. Но его никто за горло не хватал. Все стояли и просто смотрели на него. Просто смотрели…

– Просто смотрели, – механически повторил Александр.

– Он еще, знаете, подпрыгнул или крутанулся на месте, как будто его дернули за веревочки, привязанные к рукам и ногам. И упал.

Все молчали.

Поглядев на Нору, энергично обмахивающуюся носовым платком – вдруг кто-нибудь забыл, что ей душно, – Герман встал и, обогнув стол, за которым расположился следственный комитет, настежь распахнул обе створки окна.

– Ты тоже не любитель договариваться, да? – заметил со смешком Александр, наблюдая за его действиями.

– Просто я джентльмен, а ты мент, – дружелюбно пояснил Герман.

– Спасибо, дорогой, – проворковала Нора.

Александр, привыкший к такого рода выпадам и не заинтересованный в эскалации конфликта, отвернулся от Германа и сосредоточился на Дине.

– Боюсь, в ближайшие дни покинуть остров вам не удастся. Вы это понимаете?

– Да, – подавленно произнесла Дина. – Мне придется отвечать не только на ваши вопросы?

– Не только на мои, вы правы. Надеюсь, мы продолжим наш разговор завтра, во второй половине дня. Я позвоню. А сейчас вам нужно отдохнуть. Всего хорошего, Дина Борисовна. Вы свободны.

С отрешенным выражением лица Дина встала и, ни слова не говоря, покинула кабинет.

Почти тут же раздался стук в дверь, и Виктор Степанович Фадеев был вызван куда-то по срочному делу.

– Итак, – заговорил Александр, едва дверь за ним закрылась. – У нас есть несколько минут, чтобы поговорить честно и откровенно. Герман!

– Да? – лениво откликнулся тот.

– Что вы с ним сделали?

– Ты же слышал, что сказала племянница покойного.

– Теперь я хочу послушать, что скажешь ты.

Герман окинул его скучающим взглядом.

– Мне нечего добавить.

– Вы четверо стояли по углам свастики, когда Литвак свалился в колодец?

– Точно.

– Он целился в тебя из пистолета?

– Да.

– И какие у тебя были мысли и чувства в этот момент?

– Что? – поперхнулся Герман. – Мысли и чувства? Ну, знаешь…

– Все четверо смотрели на него? Или некоторые смотрели друг на друга?

– Я смотрела на него, – отчиталась Нора, догадавшись, что у Александра на уме.

– Я тоже, – присоединился Леонид.

– Мы все смотрели на него, – тихо сказала Марго, глядя на Александра с приятной улыбкой убийцы-маньяка. – Все четверо.

Александр переглянулся с Аркадием. Доктор сидел очень прямо, одной рукой вцепившись в край стола, другую, сжатую в кулак, положив на колено.

– Герман, – опять позвал Александр. – Вы столкнули его?

Тот негодующе фыркнул.

– Взглядом, что ли?

– Именно.

– Не сходи с ума.

– Я знаю, что ни один суд этого не примет, и хочу выяснить просто для себя.

Ему никто не ответил. Марго мечтательно смотрела в открытое окно, Нора изучала свои ногти, Леонид дремал или делал вид, что дремлет, Герман сидел с отсутствующим видом человека, погруженного в свои мысли в ожидании автобуса.

– Психическая атака? – спросил Аркадий, глядя на Александра.

– Не исключено.

Леонид открыл глаза.

– Послушайте себя. Что вы несете? Вы же образованные люди…

– Литвак считал, что из зала с саркофагом можно попасть в сокровищницу? – прервал его Александр. – Почему он так считал?

– Он не говорил, а я не спрашивал, – проворчал Герман.

– Почему ты не спрашивал?

– Обстановка не располагала.

– Ладно. – Кажется, Александр тоже устал. – Где сейчас эта чертова карта памяти?

Герман мрачно посмотрел на него исподлобья.