Все. что могли

— На дороге у нас все получилось, как надо. Правда, обоз притащился почему-то не утром, как мы рассчитывали, а на ночь глядя. То ли не получилось что у немцев, может, не все грабанули-сбарахолили, то ли еще что… — старшина говорил неторопливо, будто и сам обдумывал, почему же случилось несчастье. — Ну, обозников мы прижали-прищучили. Добра там… в лесу припрятали. Лукич плановал, как раздать его крестьянам. Весь день мы в мокре, на холоде, трое раненых, надо нести их. Лукич засомневался, мол, не дотянем до базы. Говорит, завернем на хутор, обогреемся. Я ему: капитан не одобрит. Он свое гнет. Я все ж настоял, чтоб сзади охранение осталось, прикрывало партизан. Сам с тремя бойцами и вызвался. Думаю, каратели начнут догонять, прикрою. Немцы-то похитрее оказались. Не иначе, предатель навел их на хутор, — Горошкин грохнул кулаком по столу, вскочил, забегал по землянке. — Определенно тот паразит-мерзавец знал весь наш план, слышал Лукичевы слова о хуторе и успел опередить партизан. Примерно в километре был я со своими ребятами, слышим, автоматы трещат-заливаются, гранаты рвутся. Мы бегом… примчались на хутор, а там все наши побитые лежат. Хозяйка на суку висит, хата полыхает. Как пить дать, ждали-притаились, и в упор за одну минуту всех кончили. Я хвать-похвать, ни души ни следа. В голову стукнуло — вдруг тот гад-предатель повел карателей на лагерь. Ну, я сюда…

— Кто мог навести немцев?

— Когда наши отходили с дороги, я приметил-засек: Лукич почему-то беспокойно оглядывался, будто потерял кого-то. Спросил его, он усы свои пощипал, но отмолчался, — Горошкин схватился за голову, простонал, будто у него неожиданно заныли зубы. — Ух, тетеря-размазня я, мне бы добиться, пусть сказал бы. Теперь так прикидываю, он кого-то искал взглядом, да не нашел. Наверняка, кто-нибудь из его селян, а то и из «друзей-приятелей». Потому и не сказал. Горой за них всегда стоял.

— Что теперь гадать? Скажи дежурному, пусть поднимает всех до единого. Отойдем метров на пятьсот от лагеря. Прежде чем сунуться, немец может минами закидать.

Но до утра ничем не была нарушена тишина, стоявшая вокруг. Ильин терялся в догадках: чем объяснить такое «упущение» немцев? Ведь если предатель знал дорогу на хутор, ему известен и путь к лагерю. Почему каратели не воспользовались столь подходящей возможностью довершить разгром отряда? Впрочем, наивно думать, что они дураки. Наверное, полагают, и совершенно правильно, что двух головокружительных удач подряд не случается.

Возможно, и не так мыслил противник, как за него решил Ильин, однако ночь прошла спокойно. Наступил хмурый, слезливый рассвет. С приходом его Ильин снова недосчитался в строю девяти партизан.

— Худо дело, Василий, — угрюмо поглядел он на Горошкина. — И эти «злякались». От отряда остались рожки да ножки. Надо срочно менять место расположения лагеря. Ни минуты промедления.

23