Все, что мы хотели

Лила кивает, затем быстро и настойчиво начинает объяснять, что фото сделала бывшая девушка Финча, а он невиновен. Совершенно невиновен. Я мысленно заполняю пробелы, узнавая новые подробности о визите Лилы к Финчу и о нашем испоганенном крыльце. Лила заявляет, что в этом тоже виновата Полли, и в заключение рассказывает об утреннем эпизоде в школьном коридоре, говорит, что это было «унизительно» и что я «всегда» ещё больше всё порчу.

– Значит, Финч – сама невинность, а я плохой? – говорю я. Целительный эффект присутствия Бонни начинает сходить на нет.

– Папа! Посреди теста!

– Ты сказала – контрольной.

– Какая разница?!

Бонни сочувственно смотрит на неё, кивает и спрашивает:

– Хорошо, Лила. А как бы ты предпочла, чтобы твой папа поступил в этой ситуации?

Лила вздыхает, потом даёт запутанный, бессвязный ответ, выражая своё возмущение моим поведением начиная с оранжевой краски, которой была запачкана моя одежда, и заканчивая криками в школьном коридоре.

– Как будто нельзя просто позвонить директору и не устраивать скандал! Весь в краске!

Бонни смотрит на меня.

– Представляешь, как она себя чувствует?

– Думаю, да, – говорю я. – И она права, надо было держать себя в руках… но я должен был сделать хоть что-то. И порой мне кажется, что Лила больше сосредоточена на несущественных деталях и видимых признаках, чем на всей картине целиком… Ну то есть я, например, не вижу ничего страшного, что на моей одежде осталось немножко краски.

Бонни чуть заметно улыбается мне и вновь переводит взгляд на Лилу.

– Ты понимаешь, что он пытается объяснить?

Лила пожимает плечами и отвечает точно так же, как и я:

– Думаю, да.

Откашлявшись, Бонни продолжает:

– Тебе не кажется, что он изо всех сил старается тебе помочь?

– Да, но он мне не помогает, – говорит Лила. – Совсем. Он понятия не имеет, каково это – быть мной… он вламывается в мою школу. В мой мир.

– Скоро она перестанет быть твоей, – бормочу я себе под нос.

Лила испускает долгий протяжный вздох и, указывая на меня, говорит Бонни:

– Видите? Видите? Он хочет, чтобы я из-за этого бросила школу! Скажите ему, что это полный бред. Это тааак глупо! Виндзор-то в чём виноват?

– Ну хорошо. Но ты же понимаешь, почему твой отец враждебно настроен по отношению к Виндзору? Кто-то из этой школы сделал ту самую фотографию. И никто до сих пор не наказан. Спустя столько времени. – Бонни так красиво и ясно объясняет причины моей злости, что мне хочется дать ей пять или обнять её.

– Ладно, о′кей, я поняла, – соглашается Лила. – И я ценю, что он хороший отец и всё такое… Но… он вечно на всех злится… Думает, что весь мир против нас и всё такое. А он не против нас. Совсем не против.

Меня больно задевают её слова. Я с трудом могу дышать, чувствуя на себе их взгляды.

– Том, – мягко говорит Бонни.

– Ну? – У меня кружится голова.

– В словах Лилы есть доля правды?

Я медленно киваю.

– Да. Есть.

Глядя мне в глаза, Лила говорит:

– Ну то есть, пап, некоторые люди с Белль-Мида в самом деле засранцы. Некоторые – жуткие снобы и смотрят на нас сверху вниз. Но многие совсем этого не делают. Многие – совсем как мы, только у них больше денег… а если деньги, и внешность, и вся эта чепуха ничего не решают, они и не должны ничего решать. – Вид у неё очень серьёзный и смелый.

Я вновь киваю, чувствуя правоту её слов острее, чем мне казалось возможным.

– Я только хочу, чтобы ты иногда доверял мне, – продолжает она. – Позволял составить своё мнение о людях… которое не всегда совпадает с твоим. И неважно, о ком речь, о Грейс… или Финче… или ком-то другом. И да, я тоже буду совершать ошибки… и всё-таки пора научиться мне доверять. Если я во что-то вляпаюсь, я вляпаюсь. Но мне хочется – нет, мне просто необходимо! – чтобы ты в меня верил.

– Хорошо. – Я смаргиваю слёзы, которые сами собой наворачиваются на глаза. – Я постараюсь.

– А ты, Лила? – спрашивает Бонни. – Ты же тоже постараешься? Будешь к нему снисходительнее? Поймёшь, как трудно воспитывать тебя одному?

– Да, – отвечает Лила, сперва посмотрев на Бонни, потом переведя взгляд на меня. – Я тоже постараюсь. Обещаю, пап.

От её ответа мне ещё больше хочется плакать, и я делаю большой глоток чая, чтобы сдержаться.

– Хорошо, – говорит Бонни. – Вот это неплохое начало.

– Да, – отвечаю я.

– Да, – эхом отзывается Лила.

– Ну а теперь, – жизнерадостно заявляет Бонни, – как насчёт прогулки в самый красивый в мире дом на дереве?

Глава двадцать шестая Нина

После того, как Том торжественно уходит, Уолтер до конца дня освобождает Финча от уроков и напоминает завтра утром прийти на собрание. Я не разговариваю с ним до тех пор, пока мы не выходим за порог школы, а потом прошу идти домой. Говорю, что там с ним встречусь.

Финч кивает и идёт к парковке для школьников, а я сажусь в свою машину. Пристёгиваю ремень, несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю. Прежде чем включить зажигание, заставляю себя позвонить Кирку, понимая: я не смогу одновременно вести машину и говорить. Только не с ним. Только не об этом.

– Хей! – восклицает он с неестественной жизнерадостностью. – Ты где была?