Все, что мы когда-то любили

– Не очень, – призналась Даша и заплакала. – А что там случилось?

– Авария случилась, – раздраженно ответил врач и коротко бросил: – Ждите!

– Это из-за меня? – крикнула она.

Он обернулся и сморщился:

– При чем здесь ты? Мудак один впереди. Восемь машин пострадало. – И он со злостью сплюнул на землю.

Потом ее попытались извлечь из машины. От боли она закричала.

– Сиди, – приказал медик. – Сейчас будет легче. И говори четко: где больнее всего? – Он осторожно ощупал ее руку, потом шею, голову, нажал на грудь. Стянул со здоровой руки рукав куртки, закатал свитер и, сделав укол, повторил: – Сейчас будет легче. И вообще тебе повезло – кажется, перелом руки и ушибы, легко отделалась. Есть кому приехать, чтобы помочь? Или будем на носилки и в карету?

– Куда? – заливаясь слезами, переспросила Даша. – В какую карету?

– В скоропомощную. А дальше в больничку, милая. Рентген, томография. Ну и все остальное.

Даша заревела в полный голос.

– Дура, – бросил он. – Там три трупа, а ты слезы льешь.

Когда боль чуть отступила, Даша здоровой левой рукой с трудом достала телефон и позвонила Мишке.

– Что? – кричал он. – Даш, повтори! Какая авария? Где? Ты в порядке? Все, успокойся! Я выезжаю! Дашка, не реви! Сама говоришь, ничего страшного! Все, жди, не теряем времени.

Кажется, она все-таки уснула. Сколько спала – десять минут, двадцать, час? Время перестало быть временем – четким, размеренным, определенным. Сквозь полусон-полуобморок-полуморок Даша слышала автомобильные гудки, захлебывающиеся сирены, крик, мат, рыдания, ругань. На улице за окном беспрерывно гудели машины, бегали люди, подъезжали «Скорые», кто-то надрывно кричал, слышался детский плач.

Услышав Мишкин голос, она открыла глаза – он с кем-то ругался. Господи, как он орал! Она и не представляла, что тихий, интеллигентный Мишка знает такие слова.

– Я здесь, – бросил он ей и куда-то рванул.

Вернулся с медиками.

Дашу осторожно, долго и бережно вытаскивали из машины и укладывали на носилки. В машине «Скорой помощи» снова сделали укол, и Даша крепко уснула. Теперь она совсем ничего не слышала.

Очнулась она в больнице, в приемном отделении. Ее везли на каталке. Везла молодая, похожая на китаянку сестричка. Мишка шел рядом и с кем-то разговаривал по мобильному – резко, настойчиво, требовательно. Увидев, что Даша открыла глаза, он улыбнулся. Улыбка вышла кривоватой.

– Все нормально, – с преувеличенной радостью сообщил он. – Сломано одно ребро, но это фигня! Ну и рука, два перелома. Запястье и локоть. Но это тоже фигня! Ждем томограмму, а сейчас гипсуемся – и в палату! Ты как, Дашуль? – Он наклонился над ней.

– Хорошо, – одними губами ответила она. – Дай мне попить, все пересохло.

Радостно закивав, Мишка рванул за водой.

– Мелкими глоточками, – приказала «китаянка», – а то может вырвать.

И правда, после воды затошнило и вырвало. Мишка заохал и принялся вытирать. Даша расплакалась.

Потом ей наложили гипс, поставили капельницу, через пару часов сделали томограмму, сказав, что ничего страшного нет. Ну а дальше повезли в палату, в отделение травмы.

Острая боль отступила, и Даше снова хотелось спать. И еще – очень крепкого, сладкого чаю.

Мишка деловито поправил подушку и одеяло, проверил, хорошо ли закрыто окно, заглянул в туалет, потребовал у санитарки туалетную бумагу, сбегал за чаем, и чай был именно такой, о котором Даша мечтала – крепкий, цвета густой бронзы, и сладкий. К чаю прилагалась булочка с орехами. Она выпила чай и даже съела половину булочки.

Мишка сидел на стуле возле ее кровати и, отламывая по кусочку от булочки, приговаривал:

– Вот так, моя милая. Вот так, девочка.

– Посплю? – проглотив слезы, спросила Даша. – А ты иди, езжай домой. И спасибо тебе пребольшущее! Ой, – вспомнила она, – надо же позвонить маме. Она там, наверное…

Мишка ее перебил:

– Не волнуйся, Лариса Владимировна в курсе, я позвонил. Завтра приедет. Хотела сегодня, но поздно, ночь на дворе. Так что завтра.

– Ночь? – спросила Даша. – Ну да, ночь, конечно. Мишка, езжай! Теперь я справлюсь, спасибо. Большое спасибо, – повторила она и, чтобы он не видел ее слез, отвернулась.

– Да, скоро поеду, – согласился он. – А ты, Дашка, поспи.

Всхлипнув, она кивнула:

– Ага. Ты меня извини, ладно?

И Даша уснула.

Проснулась от телефонного звонка. Вздрогнула, испугалась.

Увидела, что Мишка сидит на прежнем месте. Сидит и смотрит на нее.

Он протянул ей телефон.

Герман. Значит, мама. Ему сообщила мама.