Все, что мы оставили позади

– Помоги мне выбрать цукини, – предложил Джеймс, кладя в тележку баклажаны, которые он собирался поджарить на гриле.

Марк ссутулился, руки повисли вдоль тела.

– Это ску-у-учно.

Джеймс подкатил тележку к корзине с тропическими фруктами. Марк неохотно последовал за ним, его шлепанцы скользили по покрытому линолеумом полу. Джеймс выбрал два ананаса и сравнил их вес.

– Не могу понять, какой из них спелый. – Он всегда умел выбирать мясо. Все остальное покупала Эйми. В их паре еду готовила она.

– Понюхай их, – посоветовала Клэр, кидая в тележку пакет колючих коричневых плодов. Джеймс по очереди понюхал выбранные ананасы. – Пахнет или нет? – спросила мать.

– Вот у этого сладкий запах. – Он покачал ананас в левой руке. – А этот совсем не пахнет.

Клэр указала на ананас без запаха, и Джеймс вернул в ящик сладкий перезревший плод.

Марк заглянул в тележку и указал на колючие фрукты.

– Что это такое?

– Питайя, или драконий фрукт, – ответила Клэр.

– Вау! – Малыш ткнул в него пальцем. – Их едят драконы?

– Возможно. – Подыграла ему Клэр. – Мы попробуем один из них, когда вернемся в дом твоей тети. – Она принялась выбирать яблочные бананы, более мелкую и душистую разновидность бананов, как Джеймс прочел на табличке рядом с ценой. Он добавил ананас к остальным продуктам.

Марк повис на тележке.

– Мы уже закончили?

– Почти. Потом пойдем в магазин игрушек.

– Может быть, мне отвести его туда сейчас?

– Что? – Джеймс крепче вцепился в ручку тележки.

– Sí, sí, sí! – Марк потянул Клэр за руку. – То есть, да, да! Идем. – Он попытался потащить Клэр к выходу.

– Я с ним не сбегу. У меня нет машины.

Джеймс нахмурился, и не потому, что подозревал свою мать в желании сбежать с внуком. Он сам хотел провести время с Марком.

– Ты не хочешь помочь мне с покупками? – спросил он сына.

Тот энергично замотал головой и потянул Клэр за руку:

– Идемте, сеньора Карла.

Мать Джеймса поморщилась, услышав это имя, и Джеймс не удержался от смешка на ее счет.

Карла смущенно посмотрела на сына:

– Я ничего не скажу. Вы с Наталией ясно дали мне понять, чтобы я этого не делала. Но, Джеймс, – добавила она, позволяя внуку потянуть ее прочь, – поход за продуктами – это не лучшее времяпрепровождение с отцом.

Джеймс опустил голову и вздохнул. Нестерпимо было соглашаться с этим, но мать была права.

– Дай мне двадцать минут. Я найду вас там.

Клэр помахала ему на прощание.

– До скорого.

Джеймс смотрел, как они уходят, как взялись за руки и раскачивают ими, и гадал, когда его сын по своей воле проделает то же самое с ним. Как только они скрылись из виду, Джеймс проверил время на своем телефоне. Экран заполнили оповещения о сообщениях на голосовой почте, одно было от Ника и несколько штук – от Томаса. Джеймс сунул телефон обратно в карман, мысленно отметив, что нужно будет позвонить Нику позже. Брат мог подождать. Хотя Джеймсу было любопытно, знает ли Томас о том, что их мать гуляет по Кауаи. Вероятно, нет. Томас мог сообщать матери о местонахождении младшего сына, но едва ли она платила ему той же монетой.

Джеймс пожал плечами. Это не его проблема, подумал он, толкая тележку к мясному отделу.

* * *

Спустя полчаса Джеймс стоял на пороге «Пятнистой лягушки», странного сельского магазина игрушек и художественных принадлежностей. На полках теснились пазлы, игры, книги и краски. Джеймс обежал взглядом магазин, и его охватила паника. Матери и Марка нигде не было. Он опоздал на десять минут, они уже ушли. Но куда?

Джеймс оглядел торговую площадь. Мать пообещала держаться поблизости, поэтому она скорее всего ходит из магазина в магазин, чтобы развлечь внука. Взгляд Джеймса метнулся к парковке, рука скользнула в карман в поисках ключей от машины.

Ему хотелось верить матери, но она лгала ему и его сыновьям в течение пяти лет. Джеймс неохотно отошел от красок, кистей и холстов и отправился на поиски Клэр и Марка. Проверив бутики с женской одеждой, где он ожидал увидеть свою мать и невероятно заскучавшего Марка, он нашел их в пустующем торговом помещении, и то только потому, что услышал смех сына.

Джеймс вздохнул с облегчением, загнал панику поглубже и с порога посмотрел на малыша. Марк перебегал от стены к стене, отвечая на вопросы Клэр. Сколько картин? Какие будут картины? Оставит ли он те же светильники на потолке или установит новые? Сколько служащих? Где он будет писать? Как он назовет свою галерею?

– «Эль-Студио дель Пинтор», – ответил Марк. – Точно, как у papá.

И тут он увидел своего отца, стоявшего в дверях. Возбуждение Марка исчезло, словно крошки от стертого рисунка, которые он смахивал с бумаги. Сердце у Джеймса упало вместе с этим крошками. Ему хотелось, чтобы Марк улыбнулся в ответ. Ему хотелось, чтобы сын посмотрел на него с тем же радостным возбуждением, с каким он говорил о Карлосе. Ему хотелось, чтобы сын назвал его papá.

Джеймс вошел в помещение, и Клэр развернулась к нему.

– Ты пришел. Хорошо.