Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить

Правда, тут есть маленькая проблема: дамы буржуазного происхождения принадлежат к тому общественному слою, который во главу угла ставит самореализацию, индивидуализм и счастье в жизни. А эти ценности, к сожалению, трудно совместить с королевским положением. Если свежеиспеченная кронпринцесса пытается их придерживаться, это приводит к коллизиям, которые губят брак и уже заканчивались булимией и депрессиями. Потому что именно короли не имеют права на самореализацию и на индивидуализм.

Урожденным принцессам это внушается с младых ногтей, а простым женщинам — нет. Кстати, по-настоящему это поняла Сильвия Зоммерлат, королева Швеции. Она неукоснительно подчиняет свои личные желания интересам государства и тем самым поддерживает порядок в доме. Но большинство женщин простого происхождения терпят при дворе мучительное фиаско. Как, например, достойная самого большого сожаления Мария-Тереза Люксембургская. Придворным уже несколько раз приходилось тактично останавливать кубинскую супругу великого герцога Люксембургского, когда она пыталась на такси доехать до Франкфуртского аэропорта, чтобы оттуда тайком улететь на родину.

Также все время распространяются слухи о кронпринцессе Летиции, якобы она несчастна при испанском дворе и страдает от интереса общественности к своей персоне. Я могу засвидетельствовать по собственным наблюдениям, что это ерунда. Правда, ей непросто изображать славную, сдержанную личность, потому что это совершенно не соответствует ее природе. Ее проблема состоит скорее в том, что она — современная умная женщина. А современную умную женщину не может удовлетворять или стимулировать деятельность супруги престолонаследника: присутствовать на открытии детских садов, новых участков автодорог, освящении новых кораблей. Сдержанность, которой от нее ожидают, она компенсирует, проявляя свои лидерские качества в семье. Причем с такой энергией, что некоторые старые друзья кронпринца Фелипе сетуют, будто она держит его в ежовых рукавицах.

Строго говоря, европейские королевские дома в их современной брачной политике возвращаются к своим романтическим корням. Древнейшей европейской монархией были Меровинги. Почитание, которым они пользовались благодаря вере в их богоизбранность, было настолько велико, что они не нуждались в браках с «благородными» для завоевания престижа. Расширять владения было принято военными походами, а не выгодными браками. Часто древние франкские короли состояли в связи с несколькими женщинами — со служанками, в лучшем случае с дочками крестьян. Если одну из своих «дам» они делали фавориткой, то лишь в редчайших случаях — дочь расположенного к ним дворянина или женщину из среды галло-римлян (потомков тех галлов, которые подверглись сильному влиянию бывших римских завоевателей), стоявшей в культурном отношении выше, — почти всегда это были уроженки Франконии из низших слоев общества.

Следовательно, когда консервативные роялисты призывают королей при выборе супруг придерживаться традиции, то, может быть, они и правы. Только дело в том, что не всегда легко установить, в чем именно состоит эта традиция. За традицией браков с Золушками последовала традиция вступления в супружеский союз с соседними династиями по политическим соображениям; однако в 1914 году ей был нанесен смертельный удар, когда родственные связи английского, русского и немецкого монархов не смогли предотвратить начала Первой мировой войны.

Забавно, что сегодня только «бывшие» королевские дома упорно соблюдают равнородность при заключении браков. Вероятно, потому, что ход истории освободил их от обязанности завоевывать любовь своих подданных — ведь подданных у них больше нет. Кроме того, в бывших королевских домах сильно неприятие всего современного. Если уж нет трона и короны, приходится держаться хотя бы за традицию, ее у них никому не отнять.