Все дело в отваге

– Что-то не вяжется у меня с ним разговор, – поднимаясь с кресла, сказал Пономарь. – Проведи с ним подробный инструктаж, как надо себя вести в обществе более старших по возрасту людей.

Стас сложил на уровне груди руки в замок, хрустнул суставами. Несколько раз наклонил голову сначала вправо, потом влево, едва не касаясь ухом плеча, и двинулся к Кораблеву.

Пономарь выскользнул прочь из комнаты.

Когда Стасу оставалось сделать шаг, чтобы оказаться на расстоянии вытянутой руки до Матвея, тот поднялся из кресла.

* * *

Был полдень. От стоявшего в зените солнца уже не спасали тени деревьев. Катя с трудом поспевала за Николаем Егоровичем. Шел он не быстро, но она тащила на себе непривычно тяжелое ружье и патронташ, который из-за больших размеров пришлось надеть не на пояс, а через плечо. По пути они остановились на полянке, где охотовед провел с молодой женщиной краткий курс огневой подготовки. Сначала подробно объяснил, как перезаряжать ружье, чем отличаются патроны с картечью, пулей и дробью. Потом она стреляла в пень. После трех выстрелов плечо от отдачи болело. Кате было страшно, но она старалась. Ведь теперь от них двоих зависит жизнь Данилы.

Николай Егорович замедлил шаг и пригнулся. Она едва не налетела на охотоведа. Раздвигая ветки кустов, он прошел еще немного и встал.

Катя выглянула из-за его спины и увидела руины какого-то здания.

– Значит, говоришь, здесь твой Данила? – спросил Николай Егорович и переложил «Сайгу» из правой руки в левую.

– Не знаю, – озираясь по сторонам, испуганно прошептала Катя. – Там, откуда я бежала, на воротах были эмблемы медиков.

– С другой стороны эти ворота, – устало сказал охотовед и медленно двинулся вперед. – Это бывший психоневрологический диспансер особого типа. Здесь преступников, признанных невменяемыми, содержали.

Подражая спутнику, Катя тоже взяла ружье наперевес. Однако уже через пару десятков метров ей пришлось опустить ствол. Тяжело.

Они дошли до остатков бетонного забора. Стоящих вертикально плит уже не осталось. Одни отсутствовали, другие просто развалились или обрушились. Николай Егорович присел, прислонившись спиной к вековой сосне, поставил карабин прикладом в землю. Катя опустилась на корточки напротив него.

– Значит, говоришь, охраны внутри никакой? – Охотовед приподнялся, посмотрел на здание и снова сел.

– Там санитары, – женщина поежилась, вспомнив мордоворотов, которые увозили Василису.

– Вполне возможно, что после твоего побега Рыбак прислал сюда людей, – вздохнул Николай Егорович.

– Что тогда? – насторожилась Катя. Вдруг он откажется ей помогать?

– Тогда придется туго. – Николай Егорович не мигая смотрел на Катю, словно взвешивая в уме все «за» и «против» своего решения помочь ей. – Я пойду первым, ты – чуть позади меня. Прикрывать сзади будешь. Войдем через окно. Конечно, не мешало бы провести детальную разведку, но времени нет. Сейчас, наверное, люди Рыбака уже на заимке. Они могут просчитать наши планы. Тем более ты расспрашивала этих козлов про то, где находится Данила.

– Странно, почему так тихо? – прошептала Катя. – Я в том смысле, что здесь такие страшные дела творятся, но никакой охраны мы не встретили…

– Подожди, – усмехнулся охотовед. – Не все так просто. Может, они давно нас через свои видеокамеры рассматривают и руки потирают в предвкушении встречи.

– Вы думаете… – она не договорила и оглядела стоящие поблизости сосны.

– Сейчас техника так далеко шагнула вперед, что люди-то особо и не нужны. К тому же сигнализации разные есть, – продолжал он нагнетать обстановку.

– Не пугайте меня, – Катя поежилась. – И так не по себе что-то.

– Страх – это хорошо. Целее будешь. Как правило, те, кто это чувство подавляет разными наркотиками или алкоголем, долго не живут. Природа наделила им животных в целях самосохранения вида, – улыбнулся Николай Егорович и встал. – Ну что, вперед!

К зданию они шли с большой осторожностью. Охотовед останавливался, прикрываясь стволами вековых сосен, и подолгу всматривался в черные провалы окон. Наконец дошли до стены. Он приподнялся и заглянул через окно внутрь. Быстро присел.

– Ну что? – шепотом спросила Катя.

– Чисто. – Охотовед прислонил карабин к стене. – Давай я тебя подсажу.

Он обхватил Катю за ноги и приподнял. Она легко забралась на подоконник, свесила ноги и спрыгнула на пол. Николай Егорович подал ей ружье и забрался сам. Они попали в захламленное помещение со следами извести на стенах. Двери здесь были двойными. Одна – обычная, обитая железом, роль второй выполняла массивная решетка. Обе попросту валялись на полу рядом с остовом железной кровати.

Николай Егорович выглянул в коридор, потом посмотрел на Катю:

– Здесь, за стеной, лестница начинается. Ты по ней бежала?

– Напротив должно быть фойе, – кивнула она.

– Пошли. – Охотовед шагнул через порог. Под ногами хрустнул обломок стекла.

Они оказались в уже знакомом Кате коридоре. В нем, только в другом крыле, она лопатой отбивалась от врачей.

– Может, после моего побега отсюда всех перевезли? – неожиданно проговорила молодая женщина.

– Все может быть, – согласился Николай Егорович.