Все демоны: Пандемониум

Виктория и Олег Угрюмовы Все демоны: Пандемониум

Предуведомление к роману:

Хаос — это порядок, который нам непонятен.

Генри Миллер

ГЛАВА 1

Аккуратно выполняя предписания давно почившего лекаря, фея Гризольда раз в столетие впадала в спячку на два-три года. При жизни лекарь утверждал, что непродолжительный отдых благотворно влияет на общее состояние организма и значительно улучшает цвет лица. Пациентка была с ним совершенно согласна, хотя и не могла донести свое мнение до недолговечного эскулапа.

Весь позапрошлый, а также прошлый год она мирно почивала, свистя и похрапывая, в винном погребе замка да Кассар, в порожней бочке из-под таркейского вина. Выражение ее лица при этом можно было охарактеризовать как блаженное. Вероятно, сны ей снились сладкие и даже пьянящие, с эротическим оттенком, однако их подробное содержание осталось тайной как для современников, так и для потомков.

Она благополучно проспала гражданскую войну в Тиронге, нападение Бэхитехвальда, великую победу над Генсеном и впечатляющие массовые народные гулянья по этому поводу. И вот наконец нынешней ночью открыла прелестные глазки и критически обозрела по-прежнему несовершенный мир.

Многие, знавшие ее не первый век, сокрушенно вздыхали, что фея-де чересчур суровый критик. Впрочем, сама Гризольда полагала себя столь же строгой, сколь и справедливой. И потому считала, что все беды на свете проистекают оттого, что никто не спрашивает у нее совета. Все могло бы устроиться просто замечательно, обратись к ней Тотис за консультацией либо при сотворении Ниакроха, либо немного позже — когда легионы беспокойных и неугомонных существ заполонили каждый его уголок.

Я не самонадеян, упаси Бог. Просто я верю в то, что любая проблема решится, если все будут делать то, что я говорю.

Рональд Рейган

Гризольда давно работала в Кассарии феей, но перспективой служебного роста интересовалась меньше всего. И в то время как ее коллеги, специализировавшиеся на практичных востребованных чудесах, упорно карабкались вверх по карьерной лестнице и с каждым веком занимали все более ответственные посты, она жила в свое удовольствие, время от времени выполняя поручения, требовавшие от исполнителя широты кругозора и нестандартного мышления.

У каждого кассарийского некроманта традиционно имелась своя персональная фея, хотя никто не мог внятно объяснить зачем. Претендентов на означенную должность всегда было валом: считалось, что это настоящая синекура. Для того чтобы обойти готовых на все конкурентов, требовался энергичный, специфический характер, и потому кассарийские феи в массе своей не отличались покладистым и добрым нравом.

Но о Гризольде можно смело сказать, что она никогда не мечтала завести собственного герцога. Со своей стороны, ни один герцог не мечтал завести себе такую строптивую и боевитую фею.

Итак, проснувшись в старой бочке и обнаружив над головой обширную пыльную паутину, покинутую пауком еще несколько сезонов тому назад, но никем до сих пор не сметенную, Гризольда горько вздохнула, вспорхнула на полку с коллекционными бутылочками и принялась приводить себя в порядок. Ни одна уважающая себя фея не рискнет появиться на глаза домочадцам и коллегам растрепанной и в ночном наряде.

Она открыла небольшой сундучок, извлекла из него расческу и зеркальце и сердито уставилась в сверкающую поверхность. Из зеркала на нее смотрела давно знакомая физиономия, о которой папаша в свое время отозвался как о самом удивительном и невероятном впечатлении всей своей жизни.

Что правда, то правда — Гризольда разительно отличалась от всех прочих родственников: и фей, и эльфов, и цветочных духов. На голову выше отца и братьев — ладони в полторы ростом; с незабываемой фигуркой — кругленькая, толстенькая, с пухлыми ножками и ручками и короткими пальчиками. Непокорные ее волосы торчали в разные стороны, образуя причудливые кустики и рожки, — ни дать ни взять как у мальчишки после хорошей драки. Приятной полноте ее щек мог позавидовать любой хомяк, готовящийся к трудной и продолжительной зиме, а их розовый цвет взволновал бы любого, кто любит скушать на обед молочного поросенка. Под жесткими щеточками смоляных бровок задорно сверкали крохотные синие глазки. А за спиной трепетали прозрачные изящные, чуть примятые после сна крылышки, служившие наглядным доказательством давней теории, что феи летают исключительно силой воли, крылья же носят для блезиру, повинуясь не столько традициям, сколько моде. В противном случае авантажная Гризольда никогда бы не смогла оторваться от земли. А еще она говорила басом, носила черные усики и не выпускала изо рта трубки.