Все демоны: Пандемониум

Были среди них: упомянутый уже Каванах Шестиглавый, хозяин Гнева и Скорби, в окружении верных огнекрылов; Сатаран Змеерукий, лорд-маршал Преисподней, Карающий Меч Князя Тьмы; Кальфон Свирепый, граф Торрейруна, погонщик Душ, повелитель Грозовых гор, хозяин реки Забвения и командующий шестидесяти легионов Падших; лорд Малакбел Кровавый, сеятель Смерти, а с ним двадцать легионов Сокрушителей; граф Форалберг Беспощадный, и с ним двадцать легионов Ненасытных; барон Астрофель Двуликий и его легионы Предателей; Моубрай Яростная и Эдна Фаберграсс во главе своих отрядов; а также князь Намора Безобразный и его супруга Нам Као с легионами верных экоев и многие другие знатные демоны, одно имя которых вызывает дрожь ужаса у несчастных смертных. И конечно же, командовал ими Князь Тьмы — воплощение Мрака, порождение Бездны, о коем я, жалкий, не смею писать. Ибо стынет моя кровь в жилах от страха, а рука трепещет, не в силах удержать перо.

Словно мрачный, темный океан, чьи волны грозно рычат, накатываясь на берег, раскинулась по правобережью орда кровожадных порождений зла.

Великолепна и смертоносна была армия Преисподней, наисильнейшая во всем Ниакрохе — и под землей, и на поверхности его; уверена в своих силах и грядущих славе и успехе. Легкую победу сулили своему хозяину прорицатели, и лишь Эдна Фаберграсс, лучшая из них, хранила благоразумное молчание. Говорила она, что нет ей никаких видений, но умалчивала о предчувствиях.

Знали демоны, что у Зелга да Кассара, победителя при Бэхитехвальде, нет достаточно воинов, чтобы выставить их против адских легионов. И все же смех прокатился по рядам демонов, когда увидали они два небольших отряда, двигавшихся по равнинному левому берегу.

— Что там? — спросил Князь.

И ответила ему Моубрай Яростная голосом, в котором не было насмешки, но только странная гордость:

— Войско кассарийца».

* * *

Еще накануне вечером, в замке, в последний раз расставляя шахматные фигурки на макете Липолесья и проигрывая возможные варианты развития битвы, Такангор загадочно улыбался.

На рассвете его спешно вызвали на совещание с выпавшим из портала в двух шагах от харчевни «На посошок» взмыленным капитаном Ржалисом, который отказался выходить из гостеприимной обители даже под страхом смертной казни.

Он осушил два полных кувшина бульбяксы, наполнил знаменитую флягу, что-то пошептал в рыжее пуховое ухо генерала — при этом Такангор задумчиво поглаживал золотое кольцо в носу, — после чего спешно отбыл обратно, в распоряжение Лилипупса.

После его ухода Гописса заметил, что лицо у бравого капитана стало одухотвореннее и возвышеннее, как бывает у людей влюбленных, творческих либо столкнувшихся лицом к лицу со смертельной опасностью и чудом выживших. После чего весьма кстати вспомнил изречение бригадного сержанта Лилипупса о том, что лицо солдата должно выражать скорбь и задумчивость.