Всё для вас, босс (СИ)

— Ты боишься, что придётся возвращаться? — осторожно уточнил Ракеш. — Или, что Аджитт предложит заключить новый контракт? Или… — он нахмурился, — что не предложит?..

Лера звонко фыркнула, не сумев сдержаться: в голосе Ракеша отчётливо прозвучали ревнивые нотки, и от одного их звука сердце запело.

— Нет, — улыбнулась она искренне. — Я бы не стала продлевать контракт с Аджиттом ни на каких условиях.

Ракеш улыбнулся робко, осторожно, и ласково провёл костяшками пальцев по её щеке.

— Тогда чего ты боишься? — прошептал он в её губы.

— Может, потерять тебя? — выдохнула Лера и замерла, с тревогой ожидая ответа. Она ведь фактически призналась в своих чувствах!

— Не потеряешь, — промурлыкал он, покрывая её лицо нежными невесомыми поцелуями. — Я никуда тебя от себя не отпущу. Никогда.

И она позволила себе поверить. Хотя бы ненадолго. До того момента, как правда всплывёт наружу. И ждать осталось совсем немного.

Тридцатая глава

Ей было холодно. Мороз взбирался от кончиков пальцев выше и выше, и Лера отстранённо подумала, что, когда ледяное дыхание коснётся сердца, она умрёт. Просто перестанет существовать, застынет среди белоснежных изваяний, которые окружали огромный зал. С трудом заставив себя разлепить веки, она медленно заскользила взглядом по фигурам, расставленным будто по прихоти сумасшедшего дизайнера вдоль стен. Открытые в беззвучном крике рты, руки, занесённые над головами, слепящий ужас в навеки застывших глазах… Они все пытались бороться и проиграли, и Лера знала — её ждёт та же участь. К чему пытаться что-то изменить, если уже слишком поздно? Поздно, поздно, поздно…

Лера резко распахнула глаза и села, тяжело дыша, давясь горячим воздухом. Было темно, ночь только-только вошла в самую глухую пору, и только слабое свечение статуэтки озаряло комнату. Лера машинально потянулась к ней, коснулась тёплого мрамора, впитывая лёгкую пульсацию, пробивающую кончики пальцев. Кошмар. Это был всего лишь кошмар, первый за всё время, что она жила здесь. Устало упав на подушку, Лера провела по лицу дрожащей рукой, пытаясь стереть липкие отголоски леденящего ужаса. Но заснуть снова не удалось. Тяжело вздохнув, она зажгла ночник и потянулась за книгой. Руны давались тяжело, как и предупреждал Риши, но быстро сдаваться Лера не собиралась. Книга манила, обещая волшебство, самое настоящее, то, что позволит наконец открыть в себе дремавшую веками силу. Поначалу Лера просто разглядывала картинки, восхищаясь чёткими рисунками и тем, что они обещали. Но простого любования было мало: она хотела получить всё, научиться всему, что было изображено здесь. И весь сегодняшний вечер, стоило уехать Ракешу, она провела за попытками разобраться. Медленно выписывала изогнутые закорючки, делала пометки в блокноте, купленном в городе, и проговаривала вслух звучание, думая о том, что в субботу обязательно попросит Риши объяснить, правильно ли она произносит звуки. Теперь, когда в её жизни появилась цель, Лера упорно продвигалась к ней, шажок за шажком, слабо представляя, что ждёт впереди, но отчаянно этого желая.

Впервые возвращение в офис стало настоящей пыткой. Леру буквально выворачивало наизнанку при мысли, что придётся спать с Аджиттом. Больше это не было работой. Это стало чем-то неправильным, уродливым по сути. Последняя из Клана Белых драконов, та, в чьих жилах течёт древняя кровь, возможно, одна из сильнейших в Алтейе, вынуждена выполнять прихоти Чёрного дракона, раздвигая ноги по первому его требованию. Всё её существо бунтовало против этого, и Лера впервые засомневалась, что сможет пройти до конца.

Чёрная сила, густая и тяжёлая, окутала её задолго до того, как Аджитт вышел из лифта. Не глядя в её сторону, он прошёл в кабинет, но Лера не обнадёживалась — он едва ли захочет отказываться от того, что она может дать ему в последние дни до конца контракта. И она не ошиблась. Аджитт вызвал её в обед, проводил тяжёлым взглядом, пока она шла в закрытую комнату, и замер на пороге, внимательно наблюдая, как она раздевается. Её движения были отрывистыми, резкими, Лера буквально срывала с себя одежду, с трудом удерживаясь от того, чтобы не зашвырнуть её в угол. Оставшись полностью обнажённой, она вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела на Аджитта. Но он не двигался, стоял, подпирая плечом стену, и просто смотрел. Верная своему обещанию, Лера отвечала тем же, молча буравя его взглядом. Хочет безмолвную игрушку — он её получит. Безмолвную, безвольную, покорную. А когда она выйдет отсюда, когда всё окончательно закончится, она даже в сторону его не взглянет.

Аджитт хотел её, хотел безумно, до тьмы, что затмевала глаза, но чувство, что коснулось сердца несколько дней назад, не ослабело, напротив, стало сильнее. Он хотел, чтобы она пришла к нему сама, но понимал, что методами, привычными и понятными ему, ничего не добиться. И в то же время понимал, что не знает, как вести себя иначе. Как вести себя с ней иначе после всего, что уже между ними случилось.