Всё для вас, босс (СИ)

В глазах полыхало красным, сердце тяжело бухало о рёбра, а в груди разливалась звенящая пустота. Аджитт не спал, не ел, не мог думать ни о чём, кроме того, что Лера вот-вот исчезнет из его жизни. Просто смотреть на неё, дышать одним воздухом, уютно молчать, слушая её мерное дыхание на своей груди — этого всего он лишится в один момент. Аджитт привык жить по своим правилам, получать желаемое, ни в чём не знать отказа, но теперь единственное, чего он по-настоящему желал, стремительно уходило из его жизни, звонко стуча каблуками. Лера уходила к Ракешу, а он совершенно ничего не мог с этим сделать. Заставить остаться насильно? Так не выйдет. Уговорить остаться? Надо было думать об этом раньше, теперь ни один аргумент не поможет. Аджитт шумно выдохнул и уронил голову в ладони, с силой потёр лицо и уставился прямо перед собой. Он не хотел её терять, но также не мог представить её с Ракешем. Брат был для Аджитта всем: семьёй, поддержкой, единственным, на кого можно положиться, кому можно довериться. Однако теперь Лера встала между ними, и это грозило слишком тяжёлыми последствиями. Для семьи, для их дел. Слишком многое стояло на кону, и даже некстати вспыхнувшие чувства к Игрушке не могли позволить Аджитту забыть о том, кем он является. Сейчас не время ругаться из-за женщины, а в том, что не сможет сдержаться и в конце концов вспылит, Аджитт не сомневался. Оставался лишь один способ разрубить этот узел: Лера должна уйти. Захотеть уйти сама, как бы ни было больно её отпускать.

Утро пятницы всегда отличалось особенным душевным подъёмом у всего коллектива. Офис Аджитта не был исключением: все ждали выходных, предвкушали отдых и строили планы. Разделить всеобщее воодушевление у Леры не получалось, как бы она ни пыталась. Риши сказал, что поможет и поддержит, но как, чем? Сегодня следовало собрать немногочисленные вещи и уйти в неизвестность навстречу новой жизни. Но что, если Аджитт решит провести с ней выходные? Он никогда этого не делал, но кто сможет помешать, если он захочет? Формально Лера оставалась его собственностью до понедельника, захочет ли он отпустить её раньше? А как быть с Ракешем? Постыдно бежать в ночи, или сказать, что хочет подумать над его предложением? Не проще ли подписать с ним контракт? Ей не придётся безвылазно сидеть у дверей кабинета, в этом Лера была уверена. И он наверняка не будет против того, что Лера станет навещать Риши, а причину она придумает с лёгкостью. Ракеш удивительный мужчина, разве можно так просто от него отказаться? И к чему вообще его терять, ведь теперь, зная правду о своём происхождении, Лера может стать его женой. Настоящей женой, не Игрушкой, не вещью, что передают из рук в руки.

— Зайди ко мне, — голос Аджитта вырвал из сладких грёз, заставил подобраться. Внутри всё сжалось, кровь ударила в виски, и пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем подняться. Это в последний раз. В самый последний. Лера повторяла эти слова снова и снова, пока шла по коридору, открывала дверь и подходила к Аджитту, замершему посередине кабинета. Он смотрел на неё, скрестив руки на груди, думая, что в последний раз видит её такой — покорной, готовой исполнить любое его желание, близкой. Вот она замерла напротив, спокойно глядя прямо в глаза, и Аджитту показалось на миг, что он падает, тонет в прозрачной голубизне её взгляда. Сердце затрепетало так сладко, что перехватило дыхание. С усилием разогнав сладкий туман, затопивший сознание, он кивнул на открытую дверь в ванную, не сдвинувшись с места, когда Лера, обогнув его, скрылась там. Когда послышался звук открываемой двери и приглушённый стук каблуков, Аджитт тяжело вздохнул и потянулся к телефону, который всё это время сжимал в руках.

Лера давно научилась не удивляться поведению Босса. Равнодушно разделась и прошлась по комнате, словно видя её впервые. Было ли время, проведённое здесь, счастливым? Однозначно нет. Но Лера не обманывалась: оно было волнующим, горячим, отдающим запретной страстью. Тем, что никогда больше в её жизни не повторится. Ракеш не был склонен к подобному — Лера пыталась осторожно вызнать у него в шутку, как именно Ракеш стал бы играть со своей игрушкой. На что тот неизменно со смехом отвечал, что окружил бы лаской и заботой, при этом его взгляд так красноречиво скользил по её телу, что сомнений в том, что это правда, не оставалось.

Шаги Аджитта набатом били по натянутым нервам, но Лера не спешила обернуться, решив, что в их последний раз не будет ни холодной отчуждённости, ни молчаливой покорности — она решила позволить себе поддаться обжигающей, чёрной страсти, которую испытывала только с Аджиттом. Позволить не врать себе, что секс с ним — что-то постыдное. Позволить себе заглянуть в бездну, которая давно отражалась в её глазах, стоило ему оказаться рядом. Не чувства, нет, но влечение, тяжёлое, сшибающее с ног — вот, что вызывал в ней Аджитт. И только поняв, что теряет это навсегда, Лера признала, что эту часть своей жизни всегда будет вспоминать со сладим трепетом.