Читаем Все дни, все ночи. Современная шведская пьеса полностью

Магда. Мы с Бруром разводимся. Но я не хочу об этом говорить.

Тумас. Я пойду. Мне нравится, когда ты играешь.

Магда(другим тоном). Играла, когда была маленькой. Зачем я бросила? Теперь уже поздно об этом говорить. Гналась за работой, как все, чтобы обеспечить себя, быть независимой. И вот сижу на телевидении и варганю музыкальные отрывки, заполняя паузы в программах. Потом прихожу домой, валясь с ног от усталости, и, естественно, ругаюсь с Бруром. Телевизор орет, дети кричат, и нет ни минуты покоя, какая уж тут скрипка!

Тумас. Искусство, что это такое? Недуг, невозможность выразить правду, свою правду? Но...

Магда. Но?

Тумас. Играй, Магда! Не сдавайся!..

Магда. ...но? Ты сказал «но»...

Тумас. Ты такая красивая.

Магда. Правда?

Тумас. Да.


Они стоят рядом. Целуются. За ними возникает Брур. Он наблюдает.


Магда. Иди. А то скоро Брур за мной явится.

Тумас. Он пьет виски.

Магда. Значит, скоро придет.


Тумас снова обнимает ее. Их губы сближаются.


Брур(держа бутылку виски). Не обращайте на меня внимания. Целуйтесь! А я посмотрю.

Магда(после короткой паузы). Убирайся.

Брур(нежно). Сегодня утром ты говорила иначе, крошка Магдалена.

Магда. Нет, так же.

Брур. Ты отвергла меня. Это так.

Магда. В самом деле? А тебе бы хотелось получить все, чтобы от меня ничего не осталось!

Брур. А что в тебе есть такого особенного, что ты приберегаешь для себя?

Магда. Прекрати.

Брур. Я ищу. Я все время ищу. Но ты прячешь это особенное для себя. Знаешь, Тумас, у нее есть что-то особенное. Вот только что?

Магда. Ты пьян!

Брур. Я трезв, как стеклышко.

Магда. Уходи, Брур.

Брур. Кто ты такая? Кто ты, крошка Магдалена? Ответь мне! Разумеется, я тебе не пара. Я всего лишь пожилой журналистишка из вечерней газеты, который крутится до седьмого пота в погоне за карьерой, а все ради чего?

Магда(встает). Во всяком случае, не ради меня! И кончено. (Убегает.)

Брур(кричит ей вслед). Кончено? Конца не будет никогда, моя дорогая крошка Магдалена! У тебя не хватит духу остаться одной! И никто, кроме меня, тебя не вынесет!


Тумас и Брур остаются одни. Брур отпивает из бутылки.


Тумас. Я поцеловал твою жену.

Брур. Ага. Я заметил.

Тумас. Это было прекрасно.

Брур. А это наверняка заметила Магда.


Свет над ними гаснет.

Сцена 7

Таня надувает матрас. Может быть, у нее виден выпирающий живот, может, нет. Как бы то ни было, она надувает матрас.


Таня. Прошлым летом? Прошлым летом ничего особенного не произошло. Все сидели на берегу и болтали. Было довольно тоскливо. Я не могла найти работу... В то лето у меня был парень, Шамир, его отец родом из Туниса. Потом мы расстались. В июле или августе. Мне понравился новый парень Ульрики. Наверно, потому, что он чего-то хотел. Это было видно. Меня так и подмывало спросить его, чего именно. Потому что я не замечала раньше, чтобы кто-нибудь чего-нибудь хотел. Жизнь-то у человека одна! Они сидели на берегу и болтали, а я слушала, но, по-моему, умнее не стала. Во всяком случае, от их разговоров. Особенно мне запомнился один вечер. Тумас заплыл за красный буек, а когда вышел из воды, Ульрика сказала ему: «Привет, мой Одиссей!» Мне пришлось рыться в библиотеке, потому что не могла же я спросить, кто такой Одиссей.

Сцена 8

Берег. Солнце. Раскладные кресла, надувные матрасы. Тумас в плавках выходит из воды. Таня, лежа на надувном матрасе с газетами и плейером, поднимает голову.


Ульрика. Привет, мой Одиссей.

Брур(помедлив, берет полотенце). Одиссей?

Карна(отрываясь от вязания). Ты что, не знаешь, кто такой Одиссей?

Фредрик. Конечно знает, он же работает в вечерней газете. Известный греческий морской капитан, женатый на итальянской оперной певице.

Магда(встревает). Одиссей? Это был Орестей! Брур, конечно, знает.

Карна. Орестей! Не так ли звали мужа Марии Каллас — Орестес? Брур, скажи!

Брур. Нет.

Карна. А как его звали?

Брур. Какое это имеет значение?

Карна. Но мне интересно. Гертруд!

Гертруд. Онассис, мама.

Карна. Онассис? Онассис был женат на Жаклин Кеннеди.

Таня. Боже, что вы несете!

Магда. А ты знаешь, кто такой Одиссей, Таня?

Таня. Я читаю!

Фредрик. А кто такой Онассис, знаешь?

Таня. Ты что, не слышал? Я читаю!

Карна(после печального раздумья). Никто из нас ничего не знает.

Брур. Какое это имеет значение?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Соколы
Соколы

В новую книгу известного современного писателя включен его знаменитый роман «Тля», который после первой публикации произвел в советском обществе эффект разорвавшейся атомной бомбы. Совковые критики заклеймили роман, но время показало, что автор был глубоко прав. Он далеко смотрел вперед, и первым рассказал о том, как человеческая тля разъедает Россию, рассказал, к чему это может привести. Мы стали свидетелями, как сбылись все опасения дальновидного писателя. Тля сожрала великую державу со всеми потрохами.Во вторую часть книги вошли воспоминания о великих современниках писателя, с которыми ему посчастливилось дружить и тесно общаться долгие годы. Это рассказы о тех людях, которые строили великое государство, которыми всегда будет гордиться Россия. Тля исчезнет, а Соколы останутся навсегда.

Валерий Валерьевич Печейкин , Иван Михайлович Шевцов

Публицистика / Драматургия / Документальное