Все дороги ведут в Геную (СИ)

"Глубокоуважаемый сеньор Альфонсо Тарди, я высоко ценю Ваш подход к исполнению наших договоренностей. К сожалению, обстоятельства требуют от меня считаться мертвым. С огорчением вынужден признать, что я недооценил Вашу добросовестность и недостаточно хорошо подготовил свою юридическую смерть. Поэтому я предлагаю встретиться лично, в вечернее время и вне Банка, чтобы не раскрывать свои обстоятельства широкой общественности. В настоящее время я намерен закрыть вклад, и мне нужна наличная монета для некоторых целей. Но оформить это следует как выдачу наследства. Не берите с собой золото. Я подтвержу свою личность, после чего Банк выдаст переводной вексель моей официально вдовствующей супруге Марте, как если бы она официально получала наследство. Монеты следует отсчитать и сложить в ящики, чтобы на следующий день после встречи упомянутая Марта с сопровождающими смогла их получить по векселю.

Искренне Ваш Маркус Крафт.

Сожгите это письмо"

Тарди отправился с письмом к представителям двух семей, имевших заметный вес среди акционеров Банка. С основания Банка по текущий момент представители славных семей Адорно и Фрегозо решали наиболее важные вопросы банковской деятельности, хотя за стенами Банка их родственники сражались за власть друг с другом, с прочими семьями и с французами.

- Я его не помню, - сказал Адорно, - но Вы клянетесь, что эта Марта его жена?

- Клянусь, - сказал Тарди, положив руку на Библию, специально для этих целей присутствовавшую на столе, - Я помню ее еще с того раза, и она, знаете ли, почти не изменилась. Настолько хорошо подделать живую женщину с крайне оригинальными внешними данными? Нет, не верю. К тому же, она показала тот самый перстень и правильно назвала слово.

- Сколько там денег? - спросил Фрегозо.

- Два опечатанных ящика, оцененные в десять тысяч каждый и сумма, эквивалентная восемнадцати тысячам пятьсот двадцати трем золотых флоринам.

- Я бы не хотел отдавать восемнадцать тысяч флоринов ни под каким предлогом, - сказал Фрегозо, - если есть хоть какая-то зацепка, надо ее использовать.

- В худшем случае он придет сам, как вкладчик, и попросит свои деньги, - сказал Тарди, - но в чем разница? И так, и этак он принесет слово, перстень, жену и себя. Заберет деньги. Да, мы осложним ему жизнь, заставив объявить миру, что он не умер. Но что мы с этого будем иметь, кроме того, что поссоримся на ровном месте с очень опасным человеком? Мы, конечно, можем сказать вкладчику в лицо, что он это не он, но после этого все остальные вкладчики побегут забирать свои деньги.

- Верно, - сказал Адорно, - если он хочет оформить как наследство, то оформим как наследство. Я не сторонник грабить вкладчиков по надуманным причинам. Особенно тех, кто может отомстить.

- Ну ладно, - сказал Фрегозо, - На самом деле, мне эта идея все равно не нравится, но я не могу придумать более выгодный для нас вариант. Я оставлю за собой право вето в любой момент. А лучше всего уговорите его перевести деньги куда ему на самом деле надо, не перемещая золото. Банк отлично устроит, если золото перейдет со счета на счет, оставаясь в нашем подвале. Альфонсо, я настаиваю! Вы окажете Банку большую услугу в этом случае!

- Это не в моей власти, но я сделаю, что смогу, - согласился Тарди, - тогда я даю ответ, что мы встречаемся через неделю.

- Да. И возьмите с собой еще хотя бы одного человека, который видел живого Маркуса.

- Я знаю двух. Оружейник Содерини и живописец Горгонзола.

- Содерини, - переспросил Фрегозо, - Который "смерть французским оккупантам"?

- Он самый.

- Нет. Ни в коем случае.

- Он и сам бы отказался.

Причина, по которой Содерини и его чересчур патриотичные единомышленники отказались бы от сотрудничества с Банком, была понятна всем. Дож Оттавиано ди Кампофрегозо не только признал власть над Генуей французского короля, но и принял по совместительству должность французского губернатора - главного оккупанта. Банк же считался плотью от плоти Генуи, и возглавляли его те же семьи Адорно и Фрегозо, которые боролись за власть в Генуе, стараясь при этом не навредить местной экономике.

- Горгонзоле я бы тоже не доверял, - сказал Адорно, - Он не генуэзец и вообще слишком яркая личность.

Тарди развел руками, как бы соглашаясь и перекладывая ответственность на вышестоящих.

- Найдите кого-нибудь еще, - завершил Фрегозо, возвращая ответственность на нижестоящего.

Получив из Банка согласие на встречу, Марта радостно рассказала об этом Горгонзоле. Тот выслушал и потребовал продолжить подготовку. Сцену, где Марта и Маркус будут разговаривать с Тарди, следовало отрепетировать как хороший спектакль. Бонакорси надел костюм Маркуса, включая маску.

- Плохо! Ужасно! Позор! - так оценил Горгонзола третью попытку. Первые две через пару минут заканчивались "Не верю!".

- Что-то не так? - спросила Марта, уже понимая, что вообще все не так.