Все друзья делают это

Через несколько дней я пришла к выводу, что мой эксперимент со сменой прически и цвета прошел неудачно, и начала путь обратно, к себе, настоящей. И получила небывалое, хотя и странное удовлетворение, когда Филипп, однажды обойдя меня, прошел мимо и не узнал. А спустя пару минут, когда мы были достаточно далеко друг от друга, остановился и обернулся.

Не знаю, как долго мы стояли по разные стороны дороги, рассматривая нечто неуловимое через потоки вечно спешащих и веселых студентов, но к нему подошла его девушка, а ко мне кто-то из одногруппников, и мы потерялись.

Снова на несколько месяцев. До середины зимы.

Мои мысли, как несмелые снежинки — часто кружили вокруг Филиппа и так же часто растворялись, терялись в других мыслях. Чтобы однажды ярко свернуть и напомнить о себе, показаться. И снова спрятаться, глубоко-глубоко, чтобы не превратиться в снежок, который пролетит высоко и умрет, рассыпаясь.

Меня тянуло к Филиппу. Я хотела видеть его, говорить с ним, но понимала, что мне этого мало, для большего у него есть другая, а бороться я не умею. И еще у меня был какой-то необъяснимый страх. Даже мысленно представляя, что я смогу заинтересовать Филиппа, как девушка, я тут же обрывала мечты и переключалась на что угодно — уборку, прогулки, встречу с Никитой, учебу — лишь бы отвлечься, лишь бы не представлять, что у нас будет дальше…

В какой-то момент я поняла, что боюсь того, что мы сблизимся. Ужасно хочу, но боюсь. Может, потому, что изначально готовилась к скорому расставанию, а я понятия не имела, как расстаются. Может, потому, что, пусть и редко, но как-то странно и как-то слишком знаково мы пересекались с ним. И тем самым меня пугала сама Судьба?

Не знаю.

Но в какой-то момент я заметила, что всегда, когда мы с Филиппом встречаемся, точнее за пару секунд до этой встречи, меня охватывает жар, а щеки буквально пылают. Осень ли это, зима или лето. Без разницы. Я проверила все времена года.

И в тот момент, когда я поняла, что это было за чувство, Судьба решила, что давала достаточно шансов и решила меня проверить.

Во-первых, Филипп ожидаемо закончил наш универ. Во-вторых, устроился на перспективную работу с заграничными командировками и в городе появлялся довольно редко. В-третьих, у него, по неохотным слухам доверенных лиц, появилась постоянная и хорошая девушка. Ну а в четвертых, пока я разбиралась со страхами, гордостью и опасениями, он вообще уехал из города.

По работе. Без девушки. Но меня это не радовало: меня ведь с ним тоже не было рядом, а я очень хотела. И еще потому, что я поняла, что не увлечена им, не влюблена, а люблю.

И вот, спустя два года он возвращается в город.

А я, спустя два года, появляюсь в доме его родителей.

И целуюсь с Никитой у него на глазах.

Н-да…

Справедливости ради — приятное, хотя и сильно запутанное начало для тех, кто хочет во всем разобраться.

Глава № 12

Не желая запутываться еще больше, я приняла душ, переоделась в платье, которое поначалу думала приберечь для завтрашнего пикника, обула босоножки на высоченной шпильке и вышла из комнаты в поисках Никиты. По моим подсчетам, полчаса разлуки ему должно было хватить, чтобы меня простить.

По крайней мере, раньше всегда хватало.

Было забавно, если мы ссорились, находясь на одной территории — например, у него в доме или у меня. Тогда и уйти — это бегство, и остаться — это сильное напряжение. Так и сидели, делая вид, что о чем-то усиленно думаем. Но проходило немного времени, и мы забывали о том пустяке, что успел нас нелепо рассорить, но не искали пустого предлога для примирения.

Зачем? Мы были друзьями, а не парой, где каждый пытался показать свой характер, поставить условия и испытать границы дозволенного. Просто тот, кто отходил первым, обнимал второго, и все. Мы принимали как данность, что ссоры не было, и вычеркивали этот момент из жизни.

Проходя мимо соседней комнаты, заглянула в приоткрытую дверь — по-мужски аскетично, в серо-синих тонах, при этом уютно, но пусто.

Спускаясь по ступенькам и прислушиваясь к ласковым звукам дома, мне хотелось, чтобы Никита не только простил меня за отказ, а забыл о причине, почему ушел, хлопнув дверью.

Поцелуи…

Какие могут быть у нас поцелуи?

Так, для гостей и родителей — это да, это, пожалуй, возможно. Хотя мы изначально не договаривались, но ради того, чтобы спасти лучшего друга от чужих посягательств, я на это готова. Правда, желательно, чтобы этого не видел Филипп…

Вот! Вот надо обсудить с Никитой этот момент! А то как-то… Как я скажу Филиппу, что люблю его, если он будет постоянно видеть, как я целую его младшего брата?

Одного раза для недоразумения хватит.

И без того, как представлю момент с признанием, так внутри все переворачивается и сбежать хочется. От постыдного поступка останавливает не столько охрана, на которую намекал Никита — я бы по лесу ее обошла, я бы нашла лазейку, слишком хорошо знаю эти места. Дело в другом: и при мыслях об откровенном разговоре с Филиппом, и при мыслях о побеге ноги одинаково начинают трястись и подкашиваться. А на полусогнутых и в полуобморочном состоянии далеко уйдешь.